Потешный русский роман. Катрин Лове

В сорок притворяешься, будто забыл, что в восемнадцать для человека нет ничего важнее будущего и он помнит об этом и днем, и ночью, и несет тяжкий груз этого знания и днем, и ночью. А взрослые еще удивляются и не понимают, почему во всем мире так высок процент самоубийств среди ровесников Жонаса. Да, мы удивляемся, что еще нам остается.

      Я спросила Жонаса, как поживает его будущая диссертация. Знаю, что никто никогда его об этом не спрашивает. Он ответил, что много размышляет, читает, но работать по-настоящему пока не начал.

      Надо же, он еще и честен, этот мальчик.

      – Ну и правильно, – заметила я и тут же спохватилась – наверное, не стоило этого говорить.

      – Правильно, – продолжила я, – невозможно заниматься всем сразу. Нужно действовать последовательно, не торопясь. Да, последовательно, жить, размышлять, писать, этого вполне достаточно, это не позволяет думать о других вещах, например о будущем, ведь время так быстротечно, – добавляю я и мысленно кривлюсь – как банально! – но время и впрямь быстротечно, и никто над ним не властен.

      – Да, – отвечает мой молодой собеседник.

      – Как поживает твой отец?

      Я задала и этот вопрос. Глупый. Неловкий. Вытащила на сцену отца в тот самый момент, когда Жонас решил от него освободиться. Вернусь из Сибири, запишусь на семинар по прикладной психологии, решаю я.

      – У него все в порядке, – отвечает Жонас.

      Вежливый мальчик. И терпеливый.

      – Рада за него, – произношу я первое, что приходит в голову.

      Мне отлично известно, как поживает Гонзаг. Гонзаг поживает как обычно. Много работает. Когда-то он уходил из дома на работу рано утром, когда его крошка-сын еще спал, сегодня возвращается поздно, когда его выросший сын уже спит. Оперившийся юнец часто выходит и много где бывает. Работа Гонзага приносит свои плоды. Малыш стал успешным во всех отношениях студентом. Квартира в хорошем доме. Газон, много гектаров земли. Бассейн, спа-процедуры, фитнес-зал и массажный кабинет, домашний кинотеатр, корт для игры в теннис и сквош. Загородная собственность, походы в горы, морские прогулки. На горнолыжные курорты Гонзаг теперь летает вертолетом, дружеские вечеринки уступили место парадным обедам. «Делишки» (так адвокаты называют между собой свою работу) усадили его в VIP-кресла, благотворительные фонды стали просто фондами. Наш Гонзаг гуманист, но в первую очередь он великий адвокат. Частные школы. Примирение с женами, отбеленные зубы, никакого психоанализа, кое-какие навязчивые состояния (нелеченые, читай – пустые), время от времени лазерная коррекция зрения по причине перманентного недосыпа. Из-за слияний, приобретений, объединений и поглощений. С ума сойти, до чего в наше время любят поглощения. Бизнес-адвокаты перегружены, у них много важных клиентов и сложных дел. У папы молодого Жонаса адвокатская контора. Он чертовски много работает.

      Смешно, сидя на стуле в кухне, спрашивать сына «как поживает твой отец», ведь мы оба, он, я, и все остальные знакомые Гонзага – близкие и не очень – знаем, как он поживает. Особенно последние.

      – Значит,