Добронега. Владимир Романовский

ни думать не может. Это характерно для всех, кто воспринимает Содружество всерьез. Такая трясина – без остатка засасывает.

      – А тебе откуда известно о Содружестве?

      – Покажи мне человека, которому Содружество не известно. Ты ведь тоже знаешь. И знал до прихода сюда.

      – Знал. Но не очень верил. И сейчас не очень верю. А ты?

      – А мне-то что? – гамаюнов самец вдруг посмотрел на Эрика с огромным удивлением, будто Эрик, всегда, в понимании гамаюна обходительный, позволил себе непростительную бестактность. Самец расправил крылья и улетел с достоинством, не желая, очевидно, слушать дальнейшие рассуждения рыжего хама. – Есть ли Содружество Неустрашимых, нет его, какая мне разница? Мне средства нужны.

      – Ты бы взял средства у Содружества?

      – Предложили бы – взял бы.

      – Не предлагают?

      – Вот ведь сволочи, – продолжил Эрик мысль Ярослава.

      Ярослав усмехнулся и присел у дерева.

      – Если Содружество существует, его можно было бы использовать, – предположил Эрик дальнейший ход мыслей Ярослава.

      – Тебя такие подробности не интересуют, – сказал Ярослав, делая серьезное лицо. – Это все мелочи. Детали.

      Эрик кивнул, сдерживая смех.

      – Давно я тебя знаю, – сказал Ярослав, – а все не пойму – что же тебя на самом деле интересует?

      – Водоизмещение, – ответил Эрик.

      – А?

      – Сколотить бы посудин двадцать или тридцать, – объяснил Эрик. – Не драккаров, не кнеррир, а среднее что-то. Путь в Исландию известен. А если из Исландии, при благоприятном ветре и течении, идти строго на запад, то из двадцати штук семь-восемь точно доплывут.

      – Докуда они доплывут?

      – Есть такая земля. Винлянд.

      – Нет такой земли.

      – Есть.

      – Ну и зачем она тебе?

      – Мне она ни к чему. Но может, кто-то еще заинтересуется. Даст средства.

      – Я тебе обещал средства.

      – Мало.

      – Дам больше. Только объясни – зачем? Тем более, что по твоим же доводам, там, в Винлянде, никто не живет. Пусто. А в виноград и кисельные берега верится плохо.

      – А мне любопытно.

      – Странный ты.

      – Ты только сейчас догадался, что я странный? – спросил Эрик насмешливо.

      – На кого сына оставишь?

      – Сына я беру с собой. Ему уж десять лет, пусть привыкает.

      – К чему?

      – К походу. К бортовой качке. К туману. К брызгам в морду.

      Некоторое время они молчали.

      Содружество Неустрашимых, думал Ярослав. Ни слова старая ведьма не сказала о Содружестве. А ведь должна знать, если конечно оно, Содружество, существует. Кому ж и знать, как не ей, полоцкой барыне. Может, Житнику расскажет?

      Вскоре появился Житник, неся в руке какие-то письмена, скрученные в трубку. Эрик протянул руку к письменам.

      – Зачем тебе? – спросил Житник, не давая письмена.

      – Надо.

      – Что-то здесь не так, – сказал Житник. – Это какая-то тайна великая. Если верить Рагнхильд,