Добронега. Владимир Романовский

Как есть Киев. Я тут было подумала, что Чернигов, или, чего доброго, Лютеция, а тут смотрю – Киев.

      – Так вот должен быть в княжьем дворце порядок и, как говорят франки, этикет. Ну и дети у меня. Что сыновья, что дочери.

      – А ты вчера опять напился? – спросила она радостно у Бориса. – То-то я слышу вы тут оба кричите, как на торге. Отец! К тебе дорогие гости, много лет не виденные светлыми твоими очами.

      – Докладывают слуги, – заметил Владимир.

      – Да какие там слуги! Александр приехал. Сам Александр!

      – Александр Великий? – переспросил Владимир. – Тот, что узелки развязывает и с этим… который в бочке… болтает?

      – Перестань, отец! Будто ты не знаешь, какой Александр.

      – Знаю. – Владимир почесал в затылке. – Ты в него влюблена была когда-то.

      – Ах, оставь пожалуйста! Женат он, с женой приехал. Будет сегодня пир! Будет он рассказывать! Наконец-то в тереме появился человек, умеющий толком что-то интересное рассказать. А то все очень заняты государственными делами.

      Борис икнул и снова налил себе бодрящего свира.

      Владимир покачал головой. Дочь свою Предславу он очень любил, по-своему, и позволял ей очень много, и был даже рад, что не выдал ее пока что замуж. Княжьим дочерям ждать не опасно. Их можно и в сорок лет замуж выдавать. А ей только двадцать. Ну, хорошо, двадцать два. Ну, пусть является Александр. Старый воин, не желающий выглядеть старым воином. Бабник и проходимец, но умен, смел, и не враждебен. Женат он? Надо же.

      – Что ж, зови Александра.

      Александр вошел энергичной походкой, клацая сапогами по мраморному полу. Франкский плащ перекинут через согнутую руку. Владимир не удержался – встал и пошел навстречу. Не давая Александру поклониться, он горячо и искренне его обнял.

      – Здравствуй, здравствуй, негодник, – сказал он.

      Борис тут же взревновал Александра к отцу. Долговязый Александр и маленький Владимир вместе выглядели глупо. И вообще – является неизвестно откуда, а ему вон какое радушие выказывают. Вот его надо вместо Святополка посадить в темницу. Он быстро налил себе еще полкружки, пожалел, что это не брага, и выпил.

      – Пойдем в покои, – Владимир кивнул Александру. – А ты, – он повернулся к Борису, – не пей больше, да выйди разгуляться. Но учти. Не до самой ночи. Если придешь после захода солнца, я тебя запру на месяц, как барышню, в светелке. Не шучу.

      Борис проворчал что-то невразумительное и опять икнул.

      В покоях Владимир и Александр опустились в венецианские скаммели. Гость тут же закинул ногу на ногу, локоть небрежно отбросил в сторону, и подмигнул Владимиру.

      – Ты все такой же, – отметил Владимир, не осуждая. – Что слышно?

      – Предпринял я, князь, путешествие по миру с молодой женою моей, – ответил Александр нарочито степенно.

      – Жена твоя из каких же родов будет?

      – Из италийских.

      – Ну да?

      – Хотя, по правде говоря, из саксонских.

      – Это как же?

      – Родилась она на туманном острове, но после долгое время резидентствовала на лазурном южном берегу,