«Волкодав» из будущего. Юрий Корчевский

– неужели вышли на след радиста?

      – Евдокия Павловна, опишите, пожалуйста, внешность Федотова.

      – Господи, да что он такого натворил? – забеспокоилась кадровичка.

      – Пока ничего. Кража из вагона произошла, просто расследуем.

      Инспекторша отдела кадров довольно ярко и образно описала внешность Федотова, начиная от украинского акцента и заканчивая походкой. Я все записал на бумагу.

      – Спасибо, Евдокия Павловна, вы нам очень помогли. Не подскажете еще, где у вас комендатура?

      – Если устроит, есть железнодорожная, на вокзале.

      Я поблагодарил работников депо и вышел на улицу. Теперь мне срочно был нужен телефон – именно воинский, закрытой линии.

      Я сел на мотоцикл и через железнодорожный переезд выехал на площадь перед вокзалом. В здании вокзала нашел военного коменданта.

      На вытянутой руке показал коменданту удостоверение с тиснеными буквами СМЕРШ.

      – Мне нужен телефон закрытой связи.

      – Сейчас, это можно, мы со всем почтением, – засуетился тот.

      Комендант был явно рад, что я не к нему лично.

      – Вот – пожалуйста.

      Сам застыл у двери.

      – Я бы хотел остаться один, слишком важные сведения. Или у вас есть допуск к государственным секретам?

      Комендант мгновенно испарился.

      Я поднял трубку. До Сучкова дозванивался бесконечно долго, через сеть промежуточных коммутаторов. Наконец в трубке щелкнуло, и раздался знакомый голос:

      – Але, на проводе.

      – Товарищ полковник, это Колесников – я из Курска говорю.

      – Накопал чего-нибудь?

      – Фотографию фигуранта в депо не опознали.

      – Тэ-э-экс…

      Полковник явно не ожидал такого результата.

      – Разрешите съездить в Тулу. Надо разобраться, где и когда произошла подмена.

      – Действуй, разрешаю.

      – Товарищ полковник, не упустить бы его там, в Конотопе, пока я здесь все проверю.

      – Не учи начальство.

      Сучков повесил трубку. А у меня уже азарт охотничий появился, как у собаки, что на след вышла. От Курска до Тулы поболее будет, чем я уже отмахал от Конотопа. Но делать нечего, инициатива – она не только хлопоты и проблемы несет, без нее успеха не добьешься.

      В депо мне подсобили подзаправить мотоцикл. И – снова на мотоцикл, снова езда по разбитым дорогам.

      Ночью проехал Орел.

      В Тулу я приехал уже под утро. В желудке сосало. Я попытался вспомнить, когда ел последний раз. По-моему, завтракал с сослуживцами – еще в Конотопе…

      Я подъехал на привокзальную площадь и прошел на продуктовый пункт – по продаттестату отоварился за три дня. Съел, все, что получил, и даже вкуса не почувствовал. Все мои мысли были поглощены делом. Я хотел – стремился, как никогда за последний год – успеть выявить радиста. Он – пока единственная наша ниточка к группе немецких агентов. Каждый день промедления, каждый его выход в эфир – это удар по нашим частям.

      Голод отступил, но очень хотелось спать, голова была чугунной.

      Я перекурил и, оставив мотоцикл на привокзальной площади, направился по путям