Дочь Роксоланы. Наследие любви. Наталья Павлищева

пусть даже очень робко,

      Мне о тебе расскажет все оно.

      Завидую ему, летать я не умею,

      Я снова в клетке, снова взаперти.

      Без зова твоего раба твоя не смеет

      К тебе лететь, идти и даже приползти».

      «Мой враг любимый!

      Когда бы ведали, как раненое сердце

      В тоске исходит горькими слезами,

      Оставили б открытой клетки дверцу,

      Чтоб полетела птицей вслед за Вами.

      Но я томлюсь: забыта, одинока,

      Ломаю руки и кричу ночами.

      Не образумит даже речь Пророка

      Когда одна, когда не рядом с Вами.

      Лишь одного хочу: увидеть и услышать,

      Понять, что любите и тоже не забыли.

      Рука невольно, как молитву, пишет,

      Чтоб вы меня хоть чуточку любили.

      Я не виню; к чему Вам мои слезы,

      Коль сердце в радости безмерной пребывает?

      Разделим поровну: пусть мне шипы от розы,

      Для вас – ее цветы благоухают».

      «Мой жестокий, столько дней не пишешь!

      Неужели сердце позабыло?

      Неужели стона моего не слышишь?

      Неужели страсть твоя ко мне остыла?»

      «Утонула я в море тоски, где ни дня нет, ни ночи…

      Каждый день мне погибель разлука с тобой пророчит.

      Соловей я, отныне живущий в пустыне без розы,

      Вместо песен теперь у меня только горькие слезы…»

      «Мой любимый, тебе же известно давно:

      Если бы в море вода превратилась в чернила

      И в бумагу вся ткань во дворце, все равно

      Их для писем моих и тогда б не хватило!»…

      «Плох мой стих и корявы слова,

      Ты прости: говорить о любви, как Меджнун, не умею.

      Полетела б голубкой к тебе,

      Но мешать, о, Фархад, я тебе не посмею…»

      Понятно, вот эти строчки он писал свой ответ о Фархаде и Меджнун.

      Читала и ловила себя на том, что боится добираться до последних писем. Вдруг там уже нет таких строчек, что-то же случилось между родителями, если султан вдруг увлекся другой? Былого не вернуть, Михримах пыталась понять причину размолвки, если это вообще была размолвка между родителями.

      Вот письмо, написанное во время последнего похода. Тогда Повелитель казнил шехзаде Мустафу и вернулся совсем больным. Матери пришлось очень нелегко в те дни.

      Нет, любовь в каждой строчке…

      «Пусть тебя все болезни минуют,

      Пусть напасти пройдут стороной.

      Я к походам тебя ревную,

      Очень трудно мне быть одной.

      Сердце бьется раненой птицей,

      За тобой оно рвется вслед.

      Не могу ни дышать, ни молиться,

      Стал отъезд твой мне худшей из бед».

      Хотелось спросить о двух вещах: что же произошло тогда, когда Хуррем рядом с султаном заменила обманщица Каролина, и что же такое было в том крошечном свертке, который отец попросил, не разворачивая, положить матери в саван.

      Попробовала спросить – не ответил, только сгорбился сильней.

      Но оставалась еще просьба Хюмашах.

      – Отец, во имя