Победное отчаянье. Собрание сочинений. Николай Щеголев

какие-то вялые,

      тяжелые…

      А ведь было время

      предпохмельное.

      Были вместе мы

      до жизни жадные.

      Сквозь разлуку

      тридевятьземельную

      шлю тебе мой шепот:

      ненаглядная!..

      Ты не думай:

      «он там с кем-то радуется»,

      нет, я тоже, тоже

      в одиночестве,

      ночью та же боль

      ко мне подкрадывается:

      всё не так,

      не так,

      не так,

      как хочется…

      Это я

      в себе

      тебя

      разглядываю.

      Не письмо пишу,

      костер раскладываю.

      Вспыхнет ли костер?

      Взовьется ль на небо?

      Встретимся ли мы

      с тобой

      когда-нибудь?

<1944>

      Поэт

      Я – поэт… Мне тяжко званье это.

      Чем я оправдаю хилый труд?..

      И клянешь, клянешь удел поэта,

      И вопросы злые душу жгут.

      Так и сдохну? Так без счастья сгину?

      Так сгорю на медленном огне?..

      Прочь стихи! Сегодня я прикину,

      Сколько, сколько это стоит мне.

      В день штук сорок папирос едучих,

      Не считая всех ночей без сна,

      Да небес больных в тяжелых тучах –

      Так, что и не скажешь, что – весна.

      И за эти дни, за эти ночи,

      За надсад груди и взора муть

      Все меня бранят: «чего он хочет?

      Для чего такой неверный путь?»

      Я согласен. Я вполне согласен,

      Что нельзя так жить, себя казня…

      Мир прекрасен, божий свет прекрасен, –

      Всё прекрасно, но не для меня!..

<1944>

      «Я денно и нощно молился суровому богу…»

      Я денно и нощно молился суровому богу,

      Чтоб он мою страсть мне простил или сам погасил ее.

      Я долго не знал, на какую мне выйти дорогу…

      Томленье. Бессилие…

      Но как-то я понял, что каждый усталый и слабый

      (И я в том числе) обращается к богу и ластится

      И молит умильно: «О господи, дай мне хотя бы

      Полпорции счастьица!..»

      Да, так – что скрывать? – я молился надменному богу,

      Когда его имя писал еще с буквой заглавною…

      И только годам к тридцати вышел я на дорогу –

      Широкую, славную –

      Не к счастью, а к знанью, вперед устремляя со страстью

      Глаза ненасытной души, неизменно бессонные…

      Я думаю, это и есть настоящее счастье

      И радость весомая!..

1945

      «Человек умрет. Его забудут…»

      Человек умрет. Его забудут

      Даже те, кто были с ним на «ты»,

      Даже если в год два раза будут

      На могилку класть цветы…

      Но иной умерший, добрый, сильный,

      Что внушал нам, злым и слабым, стыд,

      Одолеет холод замогильный,

      Непременно отомстит!

      Отомстит нам жизнью в жвачке и в зевоте.

      В суете и в сутолоке дня

      Он нам скажет:

      «Так-то вы живете!

      Так-то помните меня!..»

      Мы вдруг