Иннокентий Анненский. Иннокентий Анненский

вереницей,

      И десять реет их по клавишам мечты.

      Но, изумрудами запястий залитая,

      Меня волнует дев мучительная стая:

      Кристально чистые так бешено горды.

      И я порвать хочу серебряные звенья…

      Но нет разлуки нам, ни мира, ни забвенья,

      И режут сердце мне их узкие следы…

      Еще один

      И пылок был, и грозен День,

      И в знамя верил голубое,

      Но ночь пришла, и нежно тень

      Берет усталого без боя.

      Как мало их! Еще один

      В лучах слабеющей Надежды

      Уходит гордый паладин:

      От золотой его одежды

      Осталась бурая кайма,

      Да горький чад… воспоминанья

      ………………………….

      Как обгорелого письма

      Неповторимое признанье.

<1903>

      С четырех сторон чаши

      Нежным баловнем мамаши

      То большиться, то шалить…

      И рассеянно из чаши

      Пену пить, а влагу лить…

      Сил и дней гордясь избытком,

      Мимоходом, на лету

      Хмельно-розовым напитком

      Усыплять свою мечту.

      Увидав, что невозможно

      Ни вернуться, ни забыть…

      Пить поспешно, пить тревожно,

      Рядом с сыном, может быть,

      Под наплывом лет согнуться,

      Но, забыв и вкус вина…

      По привычке всё тянуться

      К чаше, выпитой до дна.

      Villa nazionale[3]

      Смычка заслушавшись, тоскливо

      Волна горит, а луч померк, —

      И в тени душные залива

      Вот-вот ворвется фейерверк.

      Но в мутном чаяньи испуга,

      В истоме прерванного сна,

      Не угадать Царице юга

      Тот миг шальной, когда она

      Развяжет, разоймет, расщиплет

      Золотоцветный свой букет

      И звезды робкие рассыплет

      Огнями дерзкими ракет.

<1890>

      Опять в дороге

      Когда высо́ко под дугою

      Звенело солнце для меня,

      Я жил унылою мечтою,

      Минуты светлые гоня…

      Они пугливо отлетали,

      Но вот прибился мой звонок:

      И где же вы, златые дали?

      В тумане – юг, погас восток…

      А там стена, к закату ближе,

      Такая страшная на взгляд…

      Она всё выше… Мы всё ниже…

      «Постой-ка, дядя!» – «Не велят».

      На воде

      То луга ли, скажи, облака ли, вода ль

      Околдована желтой луною:

      Серебристая гладь, серебристая даль

      Надо мной, предо мною, за мною…

      Ни о чем не жалеть… Ничего не желать…

      Только б маска колдуньи светилась

      Да клубком ее сказка катилась

      В серебристую даль, на сребристую гладь.

1900

      И.Ф. Анненский. Фотогафия 1870-х гг.

      Конец осенней сказки

      Сонет

      Неустанно ночи длинной

      Сказка черная лилась,

      И

3

Объяснение см. в Примечаниях.