ЯТ. Сергей Трищенко

на проволоке над пропастью. Над пастью пропасти…

      – Смысл мысли… – пробормотал Том, долго анализируя предложенную тавтологию, но так и не сумев выбраться из замкнутой петли искусственно извращённой логики.

      – Не ты ли же сам?.. – подсказал я. Но Том смог обойтись без подсказки. Мысли его потекли по иному пути, по пути сказки: он поднялся на следующую ступеньку.

      – Нам надо как-то обозвать нашу экспедицию, – предложил Том, поёрзав на сиденье, словно самоутверждаясь.

      – Может быть, лучше икспедицию, раз мы пустились в путь за неизвестным? Кстати, ты замечал, что слово “путь” предполагает спуск и подъём? Это видно из самого начертания слов: «у» указывает вниз – в слове «спуск», – а взбираться приходится на твёрдый знак – в слове «подъём». Само слово «путь» можно представить и как спуск и как подъём – то есть спуск, как сказано, на «у», а подъём идёт на мягкий знак, что легче. Но без подъёма нет спуска, и наоборот. В жизни не так: бывают спуски без подъёмов, равно и подъёмы без спусков.

      – Спуску не дадим, – пообещал Том.

      – Может, – продолжал я, – обозначим наше путешествие как «путешествие за чудом»?

      – Было уже, – досадливо отмахнулся Том. – «Как Иванушка-дурачок за чудом ходил». Василий Шукшин написал. Кто из нас Иванушка, а кто дурачок?

      Я пропустил микроукол мимо ушей – я не собираюсь носить серьги – и продолжил:

      – Тогда «за сказкой».

      – Что я, маленький? Какие сказки в нашем веке?

      – «За счастьем», – предлагал я варианты. – «В поисках себя».

      Том качал головой, словно ленинградский метроном:

      – Разве дело в названии?

      – А в чём? В звании? В НИИ? Тогда туда и надо идти. Или в армию – если за званием. Или за названием…

      – В армированную армию? – вяло спросил Том.

      – Армированная была в средние века – всем известные рыцари-крестоносцы…

      – Почему обязательно крестоносцы?

      – Необязательно, но желательно.

      – Кому, крестоносцам?

      – Или паукам-крестовикам. Кстати, ты не слышал версию, согласно которой пауки-крестовики – не что иное, как выродившиеся рыцари-крестоносцы? Измельчавшие?

      – Не надо было кресты носить, – упорствовал Том.

      – А тогда бы они стали мухами… Видишь, кресты им помогли стать не дичью, а охотниками. Как перекрестие прицела.

      – Всё равно: дичь, – сморщился Том.

      – Согласен, – быстро согласился я, глядя в окно. Там разворачиввался, чуть подрагиввая – откуда и появились вторые «в» – чудесный пейзаж с картины Левитана «Золотая осень», один к одному. Впрочем, мы удивительно быстро проскочили мимо него и снова вернулись в лето. – А как тебя ещё подвеселить можно?

      – Подвеселить, подвеслить, подзавести, подвести… – забормотал Том, шевеля дополнительно ещё и пальцами: чтобы облегчить процесс мышления?

      – Подвести под вести… не желаешь ли послушать о коллизиях Колизея, радостях Родоса, о западне на Западе, о славе слова, о закрытии открытия, прогноз