Криминальный пасьянс. Александр Овчаренко

на несколько дней заскочил в родные пенаты проведать стариков и поразить своим столичным блеском друзей-неудачников.

* * *

      В школе Сашка Перепёлкин числился аутсайдером. Одноклассники и учителя считали, что всю свою жизнь Перепёлкин проведёт в родном Заозёрске, ремонтируя в местном автосервисе машины более удачливых сверстников. И, возможно, лет через двадцать пять насквозь пропахший бензином и машинным маслом, он получит место заведующего гаражом и цирроз печени в придачу.

      Сашка не стал громогласно опровергать предначертанную ему самодовольными одноклассниками судьбу, а в первых числах ноября тихо, без слёз и причитаний, без разухабистых пьяных проводов, с осенним призывом ушёл в ряды Российской армии.

      С призывного пункта его и ещё два десятка таких же коротко стриженых вчерашних школьников отвезли в аэропорт, где быстро, без каких-либо разъяснений, посадили на военный «борт». Через три часа полёта Александр вышел из самолёта на чужую, неласковую, прокалённую злым солнцем землю. Даже в ноябре бетонные плиты военного аэродрома дышали жаром.

      – Да! Это тебе не Россия! – ухмыльнулся молодой прапорщик с коричневым от загара лицом и выгоревшим на солнце коротко стриженым «ёжиком».

      – Где я? – оторопело, спросил Александр.

      – Скоро узнаешь! – ответил прапорщик и зычно отдал команду на построение.

      Всех призывников посадили в ЗИЛ-130 с брезентовым верхом и два часа куда-то везли по горному серпантину. Когда солнце стало клониться к закату, запылённый «Зилок» устало ткнулся бампером в металлические ворота с большими красными звёздами. Это был военный городок, в котором размещались штаб и основные службы пограничной бригады. Здесь же были и дома офицерского состава, клуб, столовая и солдатская баня.

      Полгода Александр постигал премудрости пограничной службы в учебном подразделении, после чего ему присвоили звание ефрейтора и отправили на дальнюю погранзаставу, которая славилась тем, что афганцы с сопредельной стороны, пытаясь перебросить крупные партии героина, неоднократно стирали её в порошок, повыбив до девяноста процентов личного состава.

      Оставшихся после боя живых пограничников с удовольствием снимали залётные тележурналисты, после чего раненых отправляли в госпиталь, чтобы подлечить боевые ранения и снять посттравматический шок.

      Оправившихся от контузий и потрясений, героев-пограничников возили в Кремль для вручения им высоких наград. Президент с улыбкой колол на кителя боевые ордена и с чувством жал руку. На этом всё и заканчивалось. Пограничников, как правило, комиссовали, выписывали проездные документы до забытого богом полустанка и отправляли доживать свой век в нищете и забвении. А что Вы хотели? Кому сейчас нужен контуженый инвалид с надломленной психикой и мизерной пенсией!

      Застава располагалась напротив самого удобного места для форсирования быстрой и мутной речки, по которой проходила государственная граница. Здесь начинал свой путь знаменитый афганский