Город под каблуком. Владимир Колычев

вопрос, со всяким такое может быть. Только не всякий меня в машину как щенка…

      – Я должен был телом вас закрыть, но снайпер был с другой от меня стороны.

      – Снайпер?

      – Да, я его почувствовал…

      – Нервы твои его почувствовали… Расшалились нервы, да?

      – Да нет, все в порядке с ними.

      – Я так почему-то не думаю. Хороший ты парень, Кит, – покачал головой Фоган, – только вот беречь себя начал.

      – Я?! Беречь себя?!

      – Я вчера с сыном разговаривал. Он мне интересный вопрос задал. Сколько я плачу тебе, Кит?

      – Ну, я не жалуюсь.

      – Десять штук баксов ты получаешь. Я никому столько не плачу. Столько только Ваня получает. – Фоган кивнул в сторону Кранцева. – За три-четыре месяца ты можешь новенькую иномарку взять, а ты на дешевой «десятке» гоняешь. На что ты деньги собираешь? Может, за бугор свалить хочешь?

      – Не за бугор. И не свалить. Просто дом у моря поставить хочу. Где-нибудь в районе Сочи. Я же не молодой, пять лет до пенсии.

      – До пенсии?

      – Если бы я в армии служить остался, я бы в тридцать восемь лет на пенсию мог выйти.

      – Ну, так то в армии.

      – Так и здесь условия, приближенные к боевым.

      – Ну да, и пули ты мои ловил. Значит, о пенсии думаешь?

      – Не думаю, но на уме держу.

      – И нервы у тебя шалят…

      – Я в норме, Виталий Максимович.

      – Хорошим быть хочешь, – глядя куда-то перед собой, сказал Фоган.

      – В смысле?

      – Почему не сказал, чем сынок мой занимался?

      – А чем он занимался? – похолодел Никита.

      – Дурака включать не надо, это тебе не идет.

      Дурака Никита уже свалял. Макс ему открытым текстом намекнул, что собирается признаться отцу в своих «подвигах», чтобы вклиниться в его дело. Зная это, Никита должен был сказать Фогану, из-за чего у него возникли проблемы с сутенерами. Должен был опередить Макса, но остался в дураках…

      Впрочем, бояться особо нечего. Не в том сейчас настроении Фоган, чтобы казнить его. Он, возможно, и не предъявил бы ему, не подай Никита повода для взбучки.

      – Макс – ваш сын, – взяв себя в руки, сказал он. – Значит, свой. А своих не закладывают.

      – Мне ты должен докладывать обо всем.

      – Согласен.

      – С чем ты согласен? С тем, что накосячил? – усмехнулся Фоган.

      – И с этим тоже.

      – Значит, Макс для тебя свой?

      – Не чужой.

      – А ведь ты его не любишь.

      – С чего вы взяли?

      – Он сам сказал. Знаешь, а ведь он тебя уважает.

      – Может быть.

      – С Ромарио не считается, а тебя уважает. Ну, с Ромарио будет разговор. Возможно, прощальный. Накосячил Макс, конкретно накосячил. Сутенер недоделанный… – сквозь зубы проговорил Фоган. – С ним уже разговор был. Я у него на хате наркоту нашел. Ты же знаешь, как это бывает, сначала «кокс», потом героин… Сын у меня один, и я не хочу его терять. Короче, Кит, будешь работать с Максом.

      Никита