Женщины да Винчи. Анна Берсенева

буквами написано у него на лбу, щеках и губах.

      Глава 5

      За год работы на «Красном Октябре» Белка изучила его как двор родной. Они с Кириллом прошли под низкой кирпичной аркой и оказались на маленькой площади, на которой раскинут был полотняный шатер. Мама рассказывала, что когда-то у ее отца, то есть Белкиного деда, был летний чесучевый костюм, из которого бабушка сшила свое первое в жизни нарядное платье. При виде этого шатра Белка почему-то всегда про то платье вспоминала, хотя вряд ли владельцы замечательной летней кафешки «Фестиваль еды» слышали о таких старинных тканях, как чесуча или какой-нибудь бомбазин.

      – О!.. – сказал Кирилл, когда Белка подвела его к шатру. – А при чем здесь Боря?

      Он явно обрадовался, что ему не предстоит обедать на сомнительном флэте у сомнительного же Белкиного приятеля.

      – А Боря здесь живет, – объяснила Белка. – У вас будет возможность пообщаться.

      Как только этот шатер раскинулся на «Красном Октябре», она сразу повадилась здесь обедать. Ей нравилось, как он внутри устроен – наподобие ландшафтного парка. Журчит по синим и зеленым камешкам ручеек, склоняются над ним две плакучие ивы, под ними стоят деревянные лавочки…

      Столик под ивами был, к счастью, свободен. Это был любимый Белкин столик, и она немедленно за него уселась.

      – А Боря вон там, – сказала она Кириллу, который присел было тоже. – За вон той дверью.

      Поколебавшись, он все же отправился в дальний угол шатра, к двери, на которую указала Белка. Вскоре оттуда донесся его смех.

      «Мне определенно нравится, как он смеется, – подумала она. – Это хорошо».

      Почему хорошо, понятно: как бы она стала обедать с человеком, если бы он ей не нравился?

      – Его тут что, для шашлыка держат? – спросил Кирилл, вернувшись за столик.

      – Еще чего! – фыркнула Белка. – Если баран, так только на шашлык, что ли? Он добрый и интеллигентный. С ним здесь все дружат и играют.

      – Вы часом не вегетарианка? – поинтересовался Кирилл.

      – Нет. И к тому же я не завтракала.

      – Понял, – улыбнулся он. – Я хоть и завтракал, но тоже уже голодный. Наедимся до отвала.

      Прелесть этого шатра заключалась в том, что здесь были представлены чуть ли не все кухни мира. Но только каждый день разные, и никогда нельзя было заранее угадать, какая будет сегодня. Белка была знакома с хозяевами и знала, что они нарочно делают из этого секрет, чтобы поддерживать среди посетителей интригу.

      Сегодня предлагалось есть по-австралийски. С голоду переборщили – заказали по два горячих блюда. Съев страусиный стейк, Белка почувствовала, что насытилась как удав. Она откинулась на спинку лавочки, чтобы отдышаться.

      Вероятно, вид у нее от обжорства сделался чрезмерно вдохновенный, потому что Кирилл спросил:

      – О чем это вы таком элегическом задумались?

      Что он знает слово «элегическое», было отрадно; среди Белкиных знакомых мало кто знал, что оно означает. Она и сама-то узнала это только от мамы, случайно.

      – Да ни о чем существенном, – ответила она.

      – А