Лесной квадрат. Татьяна Богатова

брак это своего рода компромисс. Как тебе такая мысль, Санчик? Готова ли ты пойти на уступки, ради мужчины твоей мечты?

      – Насколько всё проще, когда люди женятся в юности, – улыбнулась Александрина, – как ты с Мишей.

      – Считаешь, проще? – иронично изогнула бровь Лариса.

      – Безусловно.

      – Всё то же самое, – возразила подруга. – Просто с компромиссами и уступками приходится разбираться уже по ходу семейной жизни.

      – Значит, и я буду разбираться по ходу жизни.

      – Решила ответить согласием?

      – Ага, – весело кивнула Александрина, – поговорила с тобой, и стало ясно…

      – Погоди – погоди, – нахмурилась Лариса, – мы же не выяснили про другого.

      – Да нет никакого другого, – мотнула тонкой ладонью Александрина. – Это уж я накрутила сама себя. А и надо-то всего лишь перестать ездить к Виталию.

      – Так он и есть, другой? – разочарованно переспросила подруга.

      – Ну, это громко сказано, – смешалась Александрина. – Глупо сравнивать его с Володей. Просто мне пора перестать быть стервой…

      – Санчик, – расхохоталась Лариса, – обожаю тебя! Но даже я не стала бы так бессовестно льстить тебе, называя стервой.

      – А как это ещё называется? – невольно улыбнулась в ответ на заразительный смех подруги Логвинова. – Получила предложение от одного мужчины, а сама, между тем, продолжаю время от времени спать с другим.

      – Так расстанься. В чём проблема-то?

      – Ни в чём, – жалко улыбнулась Александрина. – Поеду и объясню, чтобы больше не ждал.

      – Разве нельзя позвонить? – удивилась Лариса.

      – Не знаю, – повела плечом Александрина. – Непорядочно как-то. Хороший парень.

      – Ну, да, хороший, – задумчиво проговорила подруга.

      ***

      Семь лет назад.

      Отец Виталия Лесных тоже был пациентом невролога Логвиновой. Семь лет назад, изучая записи в амбулаторной карте больного, Александрина удивлённо подняла взгляд на парня, терпеливо ожидающего на стуле для пациентов. Густые, слегка вьющиеся, чёрные волосы; тёмно-карие глаза, со спокойным вниманием взирающие на врача из-под широких бровей; ровный прямой нос; смуглое лицо, с едва заметным румянцем и необузданной щетиной, невзирая на тщательное бритьё, обрамляющей нижнюю часть лица и упрямую скобку ярких губ, средней полноты.

      – Хотите сказать, Николай Иванович, что вы с пятьдесят девятого года?

      – Нет, – добродушно улыбнулся двадцатитрёхлетний парень, – это папа. А я с восемьдесят девятого. Меня Виталий зовут.

      – Александрина Григорьевна, – представилась Логвинова. – Какие жалобы, Виталий Николаевич? И где ваша карта?

      – У меня никаких. Это отец записан к вам на приём. Просто не смог прийти. Хуже себя почувствовал. Вот, – молодой человек выложил на стол стопку бумаг и снимков, – анализы, снимки. Всё, что доктор Никаноров назначал. Может, вы посмотрите?