Притчи отовсюду. Сказки, эссе, истории, сны, диалоги из разных книг. Виктор Гаврилович Кротов

церковь продолжала петь и молиться каждым своим камнем, каждым своим очертанием, устремлённым от земли к небу. Несколько человек стояли рядом, и по их лицам, по их взглядам можно было изучать пережитое всей страной. И мой взгляд входил в их взгляды, и путь вглубь был бесконечен.

      И снова я оказался в пустом зале. Пуста была и сцена. Было темно и тихо. Только посреди зала стоял пюпитр, освещённый зелёной домашней лампой. На нём лежала книга, и я открыл её, не взглянув на заголовок. Вокруг стало светло и шумно. Гудела городская площадь, люди в старинных одеяниях спешили по старинным своим заботам, цокали по булыжнику копыта, а среди площади, мешая прохожим, стоял на коленях юноша и лихорадочно бормотал невнятные слова про убийство и раскаяние. Нет, не он, а я сам стоял на коленях, и мысль моя металась от отчаяния к надежде, от тьмы к свету, и выход ей был только в невнятных, нелепых моих словах, обращённых ни к кому и ко всем сразу.

      – Месье, – тихим понимающим тоном встретил меня молодой агент в приемной, – вы сейчас полны впечатлений и вряд ли готовы к обсуждению перспектив дальнейших путешествий. Приходите снова. Мы всегда с вами.

      Он проводил меня до выхода и, прощаясь, сунул мне в ладонь визитную карточку. Плутая по узким переулкам и постепенно приходя в себя, я, наконец, взглянул на неё и прочёл:

      «АГЕНТСТВО ПУТЕШЕСТВИЙ ВГЛУБЬ. Мы всегда с вами».

      На карточке не было ни адреса, ни телефона.

      Сон про приступ ярости

      На огромном письменном столе, за которым я сидел, стоял макет длинного здания с белыми тонкими колоннами по всему периметру. Макет был сделан очень тщательно. Он должен был помочь ориентироваться в правилах городского движения. Стол мог ездить, и я с трудом подавлял искушение нажать на педали и двинуться вперёд по пустой комнате, чтобы попрактиковаться в езде.

      В руках у меня была общая тетрадь в серой картонной обложке: я то ли вписывал в неё сведения о правилах езды, то ли вычитывал их, заучивая наизусть. У меня была редкая возможность за пару дней или даже за пару часов получить водительские права в обход долгой и нудной обычной процедуры.

      Ещё на столе лежал большой полосатый арбуз. Однако я был поглощён изучением правил и знакомство с арбузом отодвигал на потом.

      Вид арбуза возбуждал двух моих товарищей, которые бродили по комнате, косясь на стол, и подзадоривали меня бросить занятия и подкрепиться. Но я с головой ушёл в конспект, а когда через некоторое время огляделся – арбуза не было. Не осталось ни кусочка, не было видно даже корок. Мои товарищи посмеивались и разводили руками: мол, сам виноват. Облик одного из них был смутен, зато другого я знал прекрасно. Знал, что он может быть озорным и циничным, но ведь не настолько! И я пришёл в ярость.

      Вскочив из-за стола, я произнёс гневную крикливую речь, поминая какую-то сцену накануне, доказывая, что без куска арбуза мне никак не сдать экзамен на права, обвиняя во всех смертных грехах моего товарища-зачинщика.