Разрыв-2. Второй день на царствии. Роман-хроника. Юрий Яньшин

относительный характер, он велел «гражданке Медведевой», как уже вовсю окрестил он свою питомицу, остановиться. Та послушно остановилась, отдуваясь от ходьбы. «Двор» Митрича состоял из небольшого, но теплого и уютного щитового треххкомнатного домика на сваях (здесь все было на сваях, как и положено в таких высоких широтах), да такого же щитового сарая, только стоящего на полозьях из кое-как сваренных труб и служащего одновременно погребом и складом для всякой всячины. Вот и все хозяйство. Нашарив в кармане ватных штанов ключи от сарая, который он всегда запирал, остерегаясь набегов местных, хоть и флегматичных, но нахальных собак, он отпер его и скрылся внутри. Через некоторое время, кряхтя от натуги, вытащил на свет полть оленьей туши, которую он – любитель домашних котлет из оленины, выменял на прошлой неделе у одного якута за четверть медицинского спирта. Та же, досталась ему, в свою очередь, за оказание помощи в монтаже карантинного блока при больнице на случай пандемии, от местного главврача. Вытащив это мясное добро на свет, он жестом подозвал к себе вольнонаемную Медведеву, кивая подошедшей и делая ей последние наставления:

      – Вот, Мария Потаповна, это вам, значить, в качестве аванса за будущее служение Отечеству, в Вооруженных Силах России. Милости просим, к столу-с.

      Та, уже достаточно привыкнув к повелительным ноткам голоса двуногого, шустренько, несмотря на крайнюю степень истощения, подбежала к оленьей туше и, вцепившись в нее длинными своими когтями, принялась с остервенением рвать зубами мороженое мясо. Зрелище было, конечно, не слишком презентабельным, поэтому он отошел к крылечку дома и там уселся на ступеньку, чтобы не смущать своим видом обедавшую (как-никак) женщину. Глядя с крыльца, как рычит и чавкает медведица, и как тявкает и повизгивает по-собачьи, суетящийся у нее меж задних лап медвежонок, он умом бывалого человека понимал, что поступает вопреки всем писаным и неписаным правилам обращения с дикими животными. И вполне осознавал, что белые медведи, в отличие от своих бурых собратьев, а тем более уже взрослые особи не поддаются дрессировке, хоть ты тресни. Знал, что нельзя было приводить в жилой поселок дикого хищника и тем самым приваживать его к людям, что грозит в будущем огромными неприятностями обоим сторонам. Знал, но ничего не мог с собой поделать. Медведица довольно шустро управилась с полтью оленины, и уже не отталкивала своего медвежонка, давая и ему, возможно впервые в жизни, попробовать на вкус что-то помимо своего молока. Дождавшись, когда от оленя останутся одни задние копыта, Митрич уже без всякой боязни сам подошел к ней. Увидев подходящего к ней человека, она опять уселась на задние лапы, явно готовясь опять выслушивать наставления. Он уже почему-то нисколько не сомневался в том, что она прекрасно понимает не только интонации его голоса, но даже и смысл произносимых им речей, а потому просто продолжил начатый давеча разговор, правда в менее повелительном тоне.

      – Наелась? –