Заговор призраков. Екатерина Коути

он выдернул дневник из ее ослабевшей руки, как вдруг страницы распахнулись. Кружась в воздухе, на пол опустился засохший стебелек с цветами. От давности лет цветы побурели, но цвет их все еще можно было разобрать – красный. Пару секунд оба разглядывали находку, но Агнесс среагировала быстрее: схватила, прежде чем Чарльз успел на нее наступить.

      – Что это?

      – Да так, чепуха какая-то, – буркнул Чарльз. – Ветром занесло сорняк, он и прилип к странице. Выбрось.

      Но это был не сорняк, пригляделась Агнесс. Это была наперстянка.

      4

      Теперь он все время ходил в полутьме. Даже если на улице был белый день, ему казалось, что он движется в сумерках. Зато во тьме ночной он видел все ясно, в мельчайших деталях. У всех ли призраков наблюдалось такое явление, он не знал.

      Ему случалось встречать других духов на улицах Лондона, особенно часто – в ночное время. Днем расхаживать по городу могли только самые сильные, только такие, как он, находившиеся на особом положении, внесшие за свое призрачное бессмертие уникальную плату… Аристократы мира духов. Обычные же бедолаги, лишенные упокоения, бродили ночью.

      Но и ночные, и дневные призраки в равной степени проявляли безразличие к нему, а может, и ко всем себе подобным.

      Он не раз видел, как призраки преследуют живых. Встречал группы призраков. Но никогда не удавалось застать призраков за разговором друг с другом.

      Быть может, это и вовсе не возможно?

      Достоверных исследований о бытии призрака ему при жизни не попадалось в руки, да и после смерти он зря шуршал страницами в библиотеках. Его это удивляло: ведь призраки могут вступать в контакт с живыми, а некоторые даже вселяться в них! Так почему никто не написал о своих посмертных приключениях? Пусть под видом романа, вымысла… Те, кто на самом деле стал призраком, поймут, правдиво ли повествование.

      Впрочем, даже призраку нужен литературный талант и некоторая усидчивость, чтобы создать книгу. С усидчивостью бывает плоховато даже у тех, у кого в распоряжении целая вечность, как у всех этих скитающихся душ. Они не исчезают… Одни и те же. Всегда одни и те же. За годы прогулок по Лондону он точно знал, где и кого он встретит. Некоторые появлялись раз в год, некоторые – раз в месяц, но были бедняги, которых он видел каждый день. Или каждую ночь.

      Вот из этого переулка неподалеку от Риджент-стрит всегда выбегала женщина с ребенком на руках – не с младенцем, а с девочкой лет шести, слишком большой и тяжелой, чтобы унести ее далеко, – а за ними мчался мужчина с дубинкой в руках, настигал, бил женщину по голове, после чего она вместе с девочкой рассыпалась серебристой пылью, а преследователь проваливался сквозь мостовую. Судя по одежде, они начали свои ночные прогулки еще при Тюдорах.

      Попадалась ему маленькая оборванка, рыдающая и просящая дать ей хоть кусочек хлеба: будь она живой, прохожие бросались бы врассыпную, заметив ее чумные бубоны.

      Юный щеголь, современник Браммела, гулял вдоль решетки Гайд-парка и снимал цилиндр, демонстрируя простреленную голову. Сухопарая женщина с подушкой