Манечка, или Не спешите похудеть (сборник). Ариадна Борисова

подумала Соня. Из уголка ее недозастегнутой сумочки выглядывал коробок спичек.

      – Может, пойдем? – Женщина встала.

      Улыбчивая пара кроссвордистов согласилась присмотреть за девочкой.

      На аллее стволы деревьев за границей света уходили в чернильную темь. Ближе на дорожке, раскинув руки с растопыренными пальцами, лежали худые негры-тени. Присыпанный снегом угол с приступкой с другой стороны здания прикидывался белым роялем. Женщина молча курила, пристально глядя на этот воображаемый рояль, и все не начинала свой рассказ. В том, что он будет, Соня не сомневалась.

      …С ней часто заводили разговоры о личном. Саша сказал однажды: «Если душа материальна, то твою душеньку, солнце, я представляю в виде мокрой жилетки» и, вспомнив известную писательскую «жилетку», повторил расхожий парафраз: «Человек – это звучит горько…»

      Она и сама смешливо думала, что была в прошлой жизни священником. Подруги приходили к Соне на исповедь, поругавшись с мужьями. Поссорившиеся с женами друзья обрывали Сонин телефон, требуя совета. Мама спрашивала, чем лечить гриппы и ангины отца. Сестрица, обзаведясь сынишкой, звонила по любому пустяку, хотя прекрасно знала, что Соня и дети – две вещи несовместные. Маленькие чужие бедствия плыли, плыли и как-то нечаянно, бесследно растворялись в сумеречной реке жизни, счастливо обтекающей благополучный со всех сторон дом Сони. Но тут, с незнакомой женщиной, было нечто другое. «Эффект попутчика» – кажется, так называются подобные эпизоды в психологии, с неосознанным притязанием на возможность душевного исцеления.

      Мерзлая скамья быстро вытянула тепло из Сониного тела. В душе-жилетке закопошились туманные подозрения, и стало не по себе. Желчно подумалось: на лице у меня написана, что ли, готовность помочь каждому? Нормальная ли эта случайная попутчица с плодово-ягодными глазами? Вот уж никогда не замечала раньше, что виноград смотрится трагично! «Ну, говори», – томилась Соня.

      Женщина наконец откинулась на спинку скамьи, взглянула на соседку и вздрогнула – едва не отшатнулась. «Забыла, что не одна», – догадалась Соня. Встать, светски кивнуть и уйти, как больше всего хотелось, она почему-то не осмелилась.

      – Простите, запамятовала, что вы здесь, – сказала женщина и невпопад, запоздало назвалась: – Мария.

      Ей очень подходило это библейское имя. Соня поняла: не отвертеться, – и только собралась назвать свое имя, как Мария предвосхитила ответ:

      – А вы – Софья Семенова.

      – Да, – растерялась Соня, – Семенова – моя девичья фамилия. Откуда вы знаете?

      – Я встречала вас когда-то. Давно… Неважно. Вы спросили, почему я ношу эту прическу…

      Глубоко вдохнув, – с таким вдохом бросаются в воду, – женщина молниеносным движением откинула левую прядь, и при свете фонаря…

      Боже, кошмар! Кошмар! Соня еле подавила крик, узрев вместо аккуратной ушной раковины жуткий рубец с темной дыркой посередине. Рвано змеящийся свежий шрам какого-то непристойного перламутрово-розового цвета пересекал висок.

      В глазах, почудившихся теперь Соне провалами