Переплетение жизненных дорог. Илья Бахмутский

вредных химических веществ». Как ни странно, дверь действительно никто не открыл, и его маскарад даже не понадобился. Окно между первым и вторым этажами они занавесили заранее купленным куском чёрной ткани, лампочка была выкручена, и только слабый свет из окна между вторым и третьим просачивался на первый. Входящему с улицы нужно было некоторое время, чтобы хоть что-то начать различать в темноте. Но у того, кого они ждали, этого времени уже не будет… Селиванов с фонариком в руках стал напротив входа, Чиж – слева, а Мишаня – справа. Слон, чуть пошатываясь, рванул на себя тяжёлую подъездную дверь и, зацепившись за порог, с трёхэтажным матом ввалился в подъезд. Очутившись в темноте, он остановился, недоумённо озираясь по сторонам, и тут луч яркого света ударил ему прямо в глаза. В ту же секунду Чиж накинул ему на голову чёрный мешок с затяжкой и сильно рванул на себя.

      Весь фокус заключался в том, что одна сторона мешка, которая закрывала лицо, была пропитана хлороформом. Мишаня схватил Слона за руки, а Вовик, выключив фонарь, крепко обхватил ноги. Так они продержали свою жертву до того момента, пока она не затихла. Они подтащили бесчувственное тело к двери квартиры, и Мишаня, найдя в кармане ключи, недолго повозившись с замками, открыл двери. Затащили Слона внутрь и посидели какое-то время, прислушиваясь к звукам из внешнего мира. Мишаня послал Вовика снять «светомаскировку» и восстановить свет в подъезде. Вернувшись, Вовик увидел, что тот методично осматривает ящики и шкафы, всё обшаривает и разбрасывает. Большая пачка денег нашлась в морозилке, в коробке из-под пельменей. Ещё одна – в металлической банке – была под ванной. В одном из ящиков комода он наткнулся на россыпь изделий ювелирной промышленности, но ничего экстремально красивого, уникального, необычного он не увидел. Найдя золото, он замешкался: брать его уж очень не хотелось – оно требовало дальнейшей заботы и было наипервейшей уликой, спалиться на нём было проще простого. Страшнее, чем попасться ментам, было попасться Слону. Но и не брать он не мог. Кто потом поверит в уголовную версию ограбления? Из двух зол, как говорится… и Мишаня выгреб его из ящика в специально приготовленную сумочку. Он чувствовал, что это ещё далеко не всё, но дальше искать не стал, он даже рад был, что не нашёл тех «музейных» вещиц, о которых говорил Георгий. Он подумал, что и так уже достаточно, если приплюсовать это к тому, что ему будут должны за «работу». Вовик с расширенными от ужаса глазами и открытым от недоумения ртом наблюдал за его действиями. «Так это что же получается, я участвую в квартирной краже? Мы в чью-то квартиру залезли и воруем у людей? Ну он же мне ничего про это не говорил, сказал только, что будем у человека забирать то, что он должен, а тут – в чужую квартиру…» – вихрем пронеслось у него в голове. Хриплым от волнения голосом, запинаясь и путаясь в словах, он спросил:

      – Миша, ты не говорил, что мы в квартиру будем залазить, только что деньги у него в подъезде заберём…

      – Ты, Вовка, внимательней должен быть, ты что, не видел, как я у него ключи из кармана