#Некнига. Сборник №2. Фэнтези. Виктор Краснов

двора, пришпорил коня и помчался в лес. Дружинники провожали его тягостным молчанием; полный мокрого холода воздух бил Василия по щекам, а он всё ехал и ехал до леса. А затем спешился, привязал коня к старому дубу и зашёл в тёмную чащу.

      Долго искал он мальчишку, с муторной поганой тяжестью на душе звал его, но так и не дозвался.

      Николки нигде не было.

      А сейчас, когда пришёл к старухе, злой и усталый, с пучком злосчастной травы, зажатой в кулаке, она сразу задала ему этот вопрос.

      – Что? – растерянно переспросил он.

      Старуха зло сощурилась:

      – Сядь! И смотри в окно, родимый. Может то, что ты увидишь, научит тебя слушать то, что тебе говорят.

      Василий прошёл к окну, сел на табурет и посмотрел, куда велела старуха. И обмер.

      Из-за пыльного стекла на него смотрел Николка. И Василий уже было хотел вскочить с табурета, отворить дверь избы да отругать мальчишку за то, что тот заставил его так волноваться… Как вдруг понял – с Николкой что-то не так.

      Тот пустым взглядом смотрел на Василия, и от этого его глаза казались неестественно огромными и чёрными. Черты его юношеского лица странно обострились, так что казалось, это и не Николка вовсе. А когда мальчишка открыл рот, то из него вывалился длинный синий язык, достающий до конца подбородка. Он прислонился лицом к стеклу, так что язык мазнул по нему, оставляя серые разводы… И замычал глухо, но громко, и заскрёбся чёрными сломанными ногтями в окно.

      Василий с ужасом отпрянул назад от Николки и с отчаянием обратился к старухе:

      – Да что ж это такое?!..

      А старуха зло рассмеялась:

      – Смотрите-ка, и после смерти он хочет к тебе на службу! Примешь? – она зло рассмеялась, а затем посуровела. – Ты зачем свою работу на чужие плечи переложил? Я тебе говорила, что лес чужих не любит? Говорила? – она смотрела на него немигающим взглядом.

      – Говорили, – прошептал Василий.

      – Так вот струсил – ты, а ответил за это – он, – неприятно улыбнулась она.

      Василий закрыл глаза. Он чувствовал боль и вину за то, что своими руками отправил мальчишку на смерть.

      Старуха тем временем встала с кресла и прошаркала мимо него к окну.

      – Ну что ты, голубчик, так мучаешься… – проворковала она, постукивая пальцами по стеклу. Николка перевёл на неё взгляд мутных глаз и снова что-то промычал.

      Василий открыл глаза и снова посмотрел на мальчишку. Только сейчас он заметил, что лицо и шея Николки были покрыты серо-фиолетовыми пятнами. Мальчишка бестолково таращился на старуху, а та вдруг рассердилась.

      – Не слушаешься, значит? А ну, вон! – и хлопнула по стеклу так, что оно громко затрещало.

      В то же мгновение изба ожила: заскрипела, будто застонала мучительно, словно оживая от столетнего сна. Вокруг Василия всё завертелось-закрутилось быстро-быстро: стол со стоящими на нём мутными бутылями дребезжал, чучело совы, висящее в тёмном углу на нитках, моталось из стороны в сторону, а с полок на стене сыпались какие-то дурно пахнущие травы. Старый резной буфет распахнул свои створки, и оттуда, пронзительно звеня, выпали медные миски