Выезд на происшествие. Семён Данилюк

нко. Когда Танков вошел, Сиренко правил какой-то документ. Правил, похоже, с натугой: раскаленная лысина светила прямо в лицо вошедшему. Не отрываясь, Сиренко ткнул карандашом в сторону одного из десятка стульев. Работал Борис Иванович неспешно и – не при подчиненных будь сказано – на удивление муторно, поэтому в редкий час не сидело перед ним одновременно по два-три человека в ожидании руководящего решения.

      Вот и сейчас в углу у окна развалился дежурный по отделу старший лейтенант Чесноков, а прямо напротив стола поерзывал участковый Лукьяненко. Именно его очередной опус и правил, тяжко вздыхая, Борис Иванович.

      – Ну уж это-то… – Он бросил карандаш и посмотрел на Лукьяненко. Участковый тотчас вздохнул. Видно было, что разговор долгий: и не в первый раз бросил, и не в первый раз посмотрел. – Ты чего пишешь-то? "Михеев вышел из дома. Идя по улице, его ударили по голове".

      Чесноков гоготнул.

      – Так все и было, – подтвердил Лукьяненко, с укоризной посмотрев на веселящегося дежурного.

      – Так и было, – передразнил Сиренко. – Это ж процессуальный документ. Тебя грамоте-то учили?

      – Я без высшего.

      – Десятилетку же кончал?

      – Это да. – Лукьяненко повздыхал. Вспомнил, видно, как кончал школу. В своё время тридцатилетнего ударника-тракториста Василия Лукьяненко в порядке почина рекомендовали на работу в органы внутренних дел. И вот уже три года ходит Василий Сергеевич в кожаной куртке сельского участкового. Оружием, правда, не балуется – чего нет, того нет, – и табельный "Макаров" пылится в домашнем сейфике, ключ от которого хранит самый бесстрашный человек в поселке – жена Василия Сергеевича. Поговаривали, что и отдельные постановления писаны вроде как женской рукой, но руководство на злые эти наветы не реагировало: хоть и никакой участковый, а где сейчас другого на такой отдаленный "куст" сыщешь?

      – Ты вот чего, Лукьяненко… – Сиренко задумчиво повертел перечеркнутое донельзя постановление. – А иди-ка ты отсюда. Пускай тебе твой непосредственный начальник правит. А то привыкли, понимаешь, чуть что – к руководству.

      – Так я чего докладывал, Борис Иванович. – Изнемогший Лукьяненко вытащил из-под себя влажный планшет. – Уехал он. А сегодня срок по заявлению.

      – Иди отсюда, говорю, – нажал на голос Сиренко. – Нечего тянуть до последнего дня.

      Лукьяненко аккуратно упаковал потертую на сгибе пачку бумаг и, извинившись, с облегчением вышел, так, впрочем, и не поняв, зачем просидел он здесь битый час.

      – Разгильдяй. Из-за таких вот ничего за день не успеваешь, – пробурчал Сиренко, но тут же тряхнул головой и просиял добротой и отзывчивостью в сторону молодого лейтенанта: – Вы как, Танков, осваиваетесь в коллективе?

      – Так точно.

      Работал Танков всего два с половиной месяца, стеснялся университетского "поплавка" на кителе и, словно искупая недостаток армейской выучки (прошел лишь офицерские сборы после вуза), к начальству старался обращаться исключительно уставными словами. Видно, для райотдела с его закоренелым панибратством выглядело это диковато. Чесноков, во всяком случае, поморщился.

      – Планы какие?

      – Служить, товарищ капитан.

      – Похвально. Пока у нас к вам нет претензий. Ваш шеф-наставник Велин рекомендует вас как исполнительного и инициативного работника. Так что, как только вакансия в уголовном розыске освободится, считайте, – вопрос решен.

      – Спасибо, товарищ капитан.

      – Кстати, все хотел спросить. Чего так в утро тянет? Работенка-то грязная. Нет бы в следствие. С высшим образованием в самый раз. Там, кстати, и единица свободная есть. И попрестижней. А?

      – Благодарю, товарищ капитан. – Танков поднялся. – Но я бы все-таки хотел в уголовный розыск.

      Некоторое время Сиренко с интересом его разглядывал.

      – А впрочем, – отмахнулся он от какой-то досаждавшей мысли, – все мы через это прошли. На сегодня планы есть?

      – Никак нет. Если что надо – готов.

      – Вот это правильный подход. – одобрил Сиренко. – Чувствуется, что проникаетесь общей задачей… Вам дежурить по отделу приходилось?

      – Приходилось, приходилось, – поспешил вмешаться Чесноков. – Со мной на той неделе дежурил.

      – Так точно, – подтвердил Танков. – Ходил один раз помощником дежурного.

      – Опыта негусто, – Сиренко поскреб ногтем лысину.

      – Да сможет он, – Чесноков, в отличие от начальника, сомнений не ведал. – Сами ж говорите, толковый. И верхнее образование. Да потом день-то какой– среда. Самый тихий денек. Чесноков, не стесняясь, зевнул.

      – Тут такое дело, Танков. – Сиренко, все еще колеблясь, пригладил потускневшее солнышко на голове. – Не явился сменный дежурный Кузнецов. Может, заболел, может, несчастье какое – не знаем пока. Живет он в деревне, не дозвониться. Чесноков уж лишних шесть часов передежуривает.

      – Восемь, – не уступил двух часов Чесноков.

      – Ставить на вторые сутки не имеем права, а подменить