Файролл. Гонг и чаша. Андрей Васильев

склонить меня как к браку с этой «премилой девочкой явно из хорошей семьи», так и к скорейшему воспроизводству. По крайней мере, провожая нас до лифта, она прошептала мне в ухо: «Вот на ком надо…» Маменька в своем репертуаре.

      – Ну и зря ты, – сказала мне Вика, видимо припомнив прослушанный по дороге туда трактат на тему «Как познакомиться с моими родителями и сохранить свой разум». – Милейшие люди, добрые и хорошие. И готовит твоя мама здорово.

      Тут я согласился, готовит она и впрямь здорово.

      – Мои тебе тоже должны понравиться, – продолжила Вика свою мысль. – На Новый год, может, к ним съездим денька на три-четыре? У нас в Касимове зимой очень хорошо – снег, морозец. Горок много, покатаемся.

      Забавно это или грустно, а я ведь, наверное, бесчувственная сволочь – я же даже ни разу не спросил у нее, откуда она родом. Ни разу. Нехорошо это.

      Касимов. Название знакомое, но все, что я о нем помню, – это то, что там шут Балакирев жил и что там лопухи здоровые.

      – Ну а почему бы и нет, съездим, один черт газета выходить не будет. Ну, по крайней мере наше приложение точно не будет. Надо только к Юшкову кого-нибудь приставить, а то он до «белочки» допьется, за десять-то дней.

      Вика довольно заулыбалась и спросила у меня с немалым количеством яда в голосе:

      – А как же ты без игры своей четыре дня проживешь?

      Ответил я ей вполне искренне, по крайней мере я сам в это верил:

      – Великолепно проживу. С горок буду кататься, вкусности всякие есть и тебя любить.

      Вика довольно заулыбалась и вроде даже как замурлыкала, отчего мне стало как-то очень уютно.

      – Может, и Элька с нами поедет. Тоже отдохнет от этого «Файролла».

      Я вздрогнул. Ощущение уюта сразу прошло от осознания радужной перспективки – четыре дня в компании с… Елки, у меня же шансов дожить даже до конца второго дня практически нет!

      – Хотя вряд ли, – немедленно обнадежила меня Вика. – Они с мамой в последние годы не слишком ладят.

      «Найти бы того, с кем она вообще ладит с недавнего времени. Разве что с Железным Дровосеком».

      Но вслух я такое, конечно, говорить не стал – зачем портить человеку хорошее настроение? Вон сидит, улыбается, напевает что-то, в глазах искорки пролетающих мимо машины фонарей загораются и гаснут. Черт с ним, ну поедет с нами ее сестра – значит, поедет. И сам поеду, хоть и неохота. Переживу как-нибудь, и не такое видал…

      В Файролле царило все то же лето. То ли на Юге зима не предполагалась вовсе, поскольку это Юг, то ли она вообще в программе заложена не была, но тут было тепло и сыро, как и всегда. А вот к Москве приближались холода – утренний воздух явно пах не столько первой сигаретой, сколько скорым снегом и ненастьем.

      На плацу расположения царил какой-то нездоровый ажиотаж. Все бегали, орали и суетились, при этом я не видел никого из своей роты. Я приметил игрока, бегущего мне навстречу, и встал у него на пути.

      – Браток, – проникновенно спросил у него я. – Что за шум, что за гам? На нас напали? Или мы на кого