Всё пришедшее после. Всеволод Георгиев

до этого додумался? Все знают, что ядерное оружие есть, а он, видите ли, не согласен со всеми.

      – Есть такая дисциплина, – начал Артур, – называется «математическая физика», еще есть аналитическая теория дифференциальных уравнений, еще…

      Тамара не дала ему договорить:

      – Да я не про то! Что ты свои долбаные формулы мне в нос суешь? Как ты додумался высказать сомнение в великой силе нашей армии и флота, нашей науки и техники? Может, кто надоумил?

      Артур искоса взглянул на нее, осуждающе покачал головой:

      – Против формул не попрешь, – объяснил он. – Пока не научатся делать маленькие атомные реакторы…

      – Знаешь, кто ты?! Ты – классовый враг!

      – Что ты болтаешь?! – не вытерпел Артур. – Вы совсем там рехнулись! Классовый враг! Бей своих, чтобы чужие боялись, да?

      Артур взял себя в руки, сказал спокойно:

      – Послушай, Томочка, вот ты – историк. Представь себе: ты точно знаешь, что такое-то историческое событие произошло при солнечном затмении. Но к тебе приходит астроном и говорит, что солнечное затмение в данной местности наблюдалось только в таком-то году. А этот год на тысячу лет позже принятой всеми даты. Как быть? Ничего не поделаешь, надо менять привычную для всех дату, правильно?

      – Нет, не правильно! Надо присмотреться к этому самому астроному, на чью мельницу он воду льет? Ты лучше скажи, какой астроном к тебе приходил?

      – Да никто ко мне не приходил. Кроме тебя, конечно.

      – Не смей меня упоминать!

      – Не бойся, Томочка. О том, что я с тобой был знаком, я никому не скажу.

      – Вот и отлично!

      – Ты уходишь?

      – Ну разумеется!

      – И мы не будем больше встречаться?

      – Ты сам все испортил.

      – Меня извиняет только то, что все это я высказал еще до знакомства с тобой.

      – Можешь не извиняться.

      – Ты меня разлюбила?

      – А это – вопрос интимный, не твоего ума дело.

      – Хочешь, я напишу признание, что ты меня переубеждала, но я тебя не послушался?

      – Ты что, больной?

      – Извини, я сказал глупость. Может, ты передумаешь?

      – Все может быть. Ступай. И не звони мне!

      – О чем ты говоришь? Я все понимаю.

      Она ушла. Артур остался один. Он медленно побрел по бульвару к памятнику Гоголю. Последние лучи солнца освещали прихваченный вечерним морозцем подтаявший за день снег.

      Когда Артур пришел домой, ему еще досталось и от матери. Марину мало интересовали научные аспекты его бед, она поняла, что теперь аспирантуры не видать как собственных ушей, и сильно расстроилась. Он только вздыхал, с аппетитом поглощая ужин. В сердцах Марина позвонила Косте (Костя, к несчастью, оказался дома), обозвала его чернокнижником и высказала все, что она думает о несостоявшихся ученых, физиках, лириках, политиках и общественных организациях.

      – Логарифмы проклятые! – заключила она и повесила трубку.

      Озадаченный Костя отошел от телефона. На завтра у него были планы заехать в библиотеку, посмотреть материалы об открывшемся