Шпион номер раз. Геннадий Соколов

путь военного разведчика до самого Осло прошел гладко.

      Ну а днями позже документ из Будё изучался военными экспертами в Генштабе. Его анализ позволил советскому военному руководству более точно определить главные направления и приоритетные цели удара натовских военно-морских и военно-воздушных сил на севере. А значит, и укрепить оборону страны именно там, где планировались массированные удары противника.

      Глава 7

      Убийственный тандем

      1956 год, казалось, не предвещал никаких неожиданностей в работе Иванова. И слава богу. Кому они нужны? Завербованные советским военным разведчиком агенты в штабе норвежских ВМС обеспечивали постоянный приток важной для Центра информации. Евгений Михайлович делал все необходимое, чтобы устоявшийся порядок работы не был нарушен.

      Но 4 июня 1956 года «Нью-Йорк таймс» опубликовала полный текст секретного доклада Хрущева на ХХ съезде КПСС о культе личности Сталина, а радиоголоса разнесли его содержание по всему свету. Страны мира и, в первую очередь, государства Восточной Европы, сателлиты СССР, были повергнуты в идеологический хаос. В конце июня начались волнения рабочих в Познани, затем в Венгрии…

      Тихим июньским утром 56-го года Евгений Михайлович Иванов, выйдя из своего дома в Осло, обнаружил, что его «Понтиак», припаркованный неподалеку, был замазан красной краской. Выхлопная труба была забита каким-то мусором, и Иванову стоило немалого труда завести автомобиль и добраться до посольства. У его ворот стояла толпа демонстрантов. На развернутых плакатах пестрели антисоветские лозунги. Кто-то скандировал: «Позор!», «Палачей к ответу!»

      Иванов поставил свой «Понтиак» в посольский гараж, чтобы вместе с механиком отрегулировать зажигание, которое неожиданно стало барахлить, отчистить машину от краски, привести ее в порядок. В конце недели капитан-лейтенанту предстояла поездка на север страны, и он должен был быть уверен, что старина «Понтиак» его не подведет.

      Привычный ход дел в тот день оказался нарушен. Норвежцы, узнавшие накануне из сообщений радио и газет о секретном докладе Никиты Хрущева, не могли молчать. С тех пор многие беседы с друзьями и просто деловыми партнерами в различных уголках этой северной страны Евгению Иванову приходилось начинать с ответов на один и тот же непростой для него вопрос: «Неужели то, что сказано в докладе Хрущева, – правда? Разве это возможно?!» Более сложной темы для советского разведчика в том памятном 56-м году поистине трудно было придумать.

      Женя сидел в салоне машины и изучал карту дорог севера Норвегии. Механик копался с жиклером под капотом автомобиля. В гараж вошли двое незнакомых ему мужчин, и Иванов вышел из своего «Понтиака», чтобы поздороваться.

      – Евгений Беляков, второй секретарь посольства, – сказал ему интересный молодой мужчина под два метра ростом и с косой саженью в плечах.

      – О, тезка! – обрадовался Женя. – Очень рад, приятель. Будем знакомы. Я – Евгений Иванов. Работаю заместителем военно-морского