.

пульту, не слушал меня, поэтому я оставил тебя без еды. Но теперь не время для ссор. Вчера на Земле погасли огни. Те немногие, что сохранялись на поверхности после первого взрыва. Да, я думаю, что это был именно взрыв, а вчера случился еще один. Планета теперь совсем потускнела и больше не горит. Я пытаюсь связаться с Землей и другими станциями на орбите, но в ответ тишина. Твой приемник мощнее, ты должен дать мне им воспользоваться.

      Глубокий выдох.

      – Я знаю, тебе запрещено меня пропускать. Теперь доверяют только автоматике, а еще собаке. Человек ошибается и вредит, он небезупречен. Поэтому ты там за стеклом, сторожишь оборудование от меня. А я здесь, убираю за тобой и кормлю. Но ты ведь не можешь выйти из модуля. И пускай мне не попасть внутрь, пока ты на страже, но ты ослабнешь без еды, возможно, умрешь. И тогда я попаду на твою часть корабля. Такой был у меня план. До вчерашнего дня. Пока не погасли огни, пока моя дочь не осталась там, на Земле, в темноте. Сейчас я покормлю тебя, а потом ты должен, впустить меня на свою половину.

      Я наполнил кормом отсек перед входом в главную зону орбитальной станции и отправил еду охранявшему вход немцу – овчарке ростом с годовалого теленка. Огромному зверю, способному легко перекусить любую часть моего тела, быстро, без усилий и сожаления.

      – Пока ты будешь есть, я вот что тебе расскажу. Я говорил, что у меня нет связи. Это не совсем так. Земля больше не выходит в эфир, как и Центр полетов и другие резервные станции, но по обычным каналам я слышу собачий лай, там, где раньше звучали голоса космонавтов, теперь рык и скулеж. Некоторые орбитальные станции теперь совсем молчат, другие, наоборот, передают звуки стражей, таких как ты, вырвавшихся или выпущенных на волю. Я не знаю, что там у них произошло, но людей больше не слышно. А потому нам с тобой нужно действовать заодно, иначе я опять перестану тебя кормить, чтобы разобраться с этой чертовщиной.

      Я приложил карту доступа к электронному табло, и двери, разделяющие нас, отворились. Зверь оторвался от еды, шерсть его вздыбилась, пасть осклабилась, глотка зарокотала, лапы напружинились. Немец готовился к прыжку. Я не стал провоцировать его дальше и заблокировал дверь.

      – Зараза! Когда-то давно люди умели рассказывать такие истории, что даже волки выбирались из леса, чтобы посидеть вместе с ними у костра. Разум сумел подчинить себе инстинкты. Найду способ и я, чтобы справиться с тобой, – раздраженно бросил я зверю, удаляясь в сторону своей части корабля.

      -2-

      В последние дни я часто перечитывал письма с Земли. Нет, не служебные, а письма личные. Такие, которые вновь возвращают в памяти моменты прежних дней, позволяют вспомнить, что даже у космического героя где-то на Земле есть небольшой дом, семья и вредные привычки.

      Я открыл письмо, написанное дочерью в день ее недавнего рождения. Меня не было на Земле уже больше двух лет. За эти годы она подросла, завела лучших подруг, первый раз влюбилась и перешла в старшую школу. Я радовался каждый раз ее успехам и расстраивался от того, что еще долго не увижу ее.

      «Папуля, привет. Как дела у тебя? Как там в космосе?

      Сегодня мой день рождения, но мне почему-то хочется первой написать тебе. Поэтому делаю это с самого утра, хотя знаю, что ты обязательно отправишь сообщение, чтобы меня поздравить.