Магазинчик сновидений. Константин Суворов

На сцене в лучах цветных мощных осветительных прожекторов сидела тонкая изящная молодая женщина в белом платье. У неё были зелёные миндалевидные глаза, по форме немного напоминающие лепесток лотоса, тонкий, красивой формы нос, высокие скулы, чуть полноватые губы, мягко очерченный подбородок. В руках женщина (а это была Гайана) держала диковинный музыкальный инструмент, который на одной очень далёкой планете зовётся гитарой.

      Стороннему зрителю, не чувствующему нюансы музыки, тишина, воцарившаяся в зале, показалась бы более звенящей и громкой, нежели была на самом деле. Прошло несколько долгих мгновений, пока свет сменился полумраком, а саму Гайану стало видно с любого места в зале. Наконец женщина легко коснулась струн, и прозвучали первые аккорды.

* * *

      – Вот уж не знала, что ты играешь на кельтской арфе! – Гайана ходила из угла в угол и резко продолжила: – Это был мой первый концерт! Я столько сил потратила на изучение сего чуда – гитары!!! Четыре долгих года! Даже с тобой почти не виделась! Как пальцы живы-то остались, сама не знаю… А тут выхожу на концертную площадку, касаюсь струн и понимаю, что ничего не могу сыграть! Ничего не помню, вообще ничего! И если бы не твоя арфа и мелодия – вообще бы ничего не вспомнила.

      Гайана сердито сдула непокорную чёлку, упавшую на глаза, и, по-прежнему сердясь больше на себя, спросила:

      – Ну а ты как на арфе научился? Это ведь тоже инструмент не из нашего мира.

      Гриммо сделал полшага назад от своей подруги и лукаво усмехнулся в роскошную бороду:

      – Так с того же мира, что и твоя испанская гитара, – и как бы с облегчением добавил: – Я рад, что ты её не разбила в конечном итоге, ведь мастеров починки этих музыкальных инструментов у нас нет.

      – Да уж, – Гайана прикусила нижнюю губу, – ведь не будь мы с тобой сноходцами, вряд ли смогли бы достать что-то подобное. Подумать только: увидеть в чужих снах и сами инструменты, и как на них играют, а потом материализовать подсмотренные образы… Вот он, безупречный почерк лучших мастеров сна! – закончила она хвастливым тоном.

      Гриммо Шадд тем временем колдовал с замысловатыми напитками и что-то напевал себе под нос.

      – А всё-таки хорошо, что я не разбила…. – Гайана свернулась клубком на большой подушке для сидения. – Но я так испугалась – просто ужас пережила!

      – Как в бездне побывала, – Гриммо понимающе улыбнулся. – У меня случалось такое, что я неделями не мог к арфе подступиться. Вот что-то удерживало внутренне, и ничего сделать нельзя – бессилие!

      – Как и я к гитаре, – откликнулась Гайана. – Смотришь на неё – словно ещё чуть-чуть, и испепелишь и её, и всё остальное, что на глаза попадётся до кучи… а потом вдруг берёшь и играешь. Да какая разница, как получается, главное, что не можешь остановиться и играешь, и играешь. И звучание, знаешь, сквозь тебя и куда-то в даль, о которой порой ночами грезишь. Но сейчас просто нет сил, а ведь радоваться должна: всё же получилось! Так нет же! Просто всё равно, понимаешь?

      Гриммо молча поставил на столик приготовленные напитки, сел напротив.

      – За тебя, милая, – коротко сказал он. – Музыка, гитара, арфа… мы оба понимаем, о чём говорим. И сейчас где-то между строчек просто знаем, о чём именно…

      Позже, с удобством разместившись на высоких подушках, Гайана и Гриммо