Молчание небес. Владимир Потапов

больно ударилась об угол. Засучила ногами, пытаясь подняться. Кровь из носа струйкой быстро бежала по подбородку и шее. Глаза – изумлённые и полные ужаса и слёз.

      А у Григория будто что-то отпустило внутри. Он спокойно взял бутылку и выпил остатки из горлышка. И коньяк так же, струйками, тёк у него по подбородку и кадыкастой шее.

      – Я вспомнил, – вдруг сказал он совершенно трезво. – Когда у Заречного умерли родители – все братья ему свою долю отписали. Чтоб доучить. Он доучился. И почти всех в город перетащил. А кто не поехал – помогать стал. Да у нас вся деревня такая! Ни одной паскуды не было! Если только пришлый, со стороны… – Посмотрел на жену. – Чего развалилась?! Платье хоть одёрни, заголилась вся! За пятьдесят уже, а всё, как проститутка, наряжается! И всё «деньги, деньги»!.. Когда ж нажрётесь до отвала?..

* * *

      Примирились они, конечно. Не сразу, но помирились. И кровь, и слёзы утёрли. И в деревню свою он через некоторое время съездил. Выкупил у Серёжки полностью домик матушки. Положил перед Наткой с Серёжкой газетный сверток с деньгами.

      – Это… – Слюна в горле стояла комком. – Вы… эт самое… сами поделите… Как хотите…

      – Сколько здесь? – голос у сестры был, как всегда, спокоен.

      – Двести тысяч.

      – Куда столько? Ты же говорил: больше тридцати не дают.

      – Это сейчас не дают! – занервничал Гришка. – А потом дорожать будет! Дорогу через вас пускают. А зачем вам «потом»? У меня сейчас есть!

      – Всё равно много. На всю жизнь хватит…

      – Во! А я что говорю?!

      Наталия неуверенно посмотрела на младшенького.

      А Гришка вдруг перестал горячиться.

      – Братишка… Сестрёнка… Я вас очень прошу – возьмите!

      Наталия перевела на него взгляд.

      – А чего, Гриш, возьмём!.. Возьмём же, Серёжка? Возьмём, братишка, не расстраивайся ты так, возьмём… Ты с ночёвкой?

      – Ага, – неожиданно для себя ответил Григорий. – Водилу бы где притулить…

      – Я его к себе в дом сведу, а здесь посидим…

      – Посидим, посидим… – Лида уже накрывала стол.

      И Серёжка почему-то застенчиво улыбался.

      …Григорий переписал домик на жену: пусть сама спекулирует. И начисто вычеркнул всё это из памяти и сердца.

      И лишь когда встречался в управлении с Сашкой Заречным, то старался делать вид, что не увидал того, не заметил. Чтоб не здороваться.

      То ли неприятно было.

      То ли стыдно отчего-то.

      Разговор с редактором

      – Пойдёмте-ка, батенька, в курилку. А то с этими законами и штрафануть могут. Там поговорим. А я вас потом чаем угощу.

      Редактор – маленький, лысоватый очкарик пенсионного возраста – отыскал в столе Юркину рукопись, схватил с подоконника сигареты и быстро направился к выходу.

      – Идёмте, идёмте!

      И пока шли по коридору, он всё время оборачивался к Юрию и жаловался: – Это что ж за беспредел такой творится?! Вся редакция курящая – нет! Как в гетто сгоняют! И попробуй только в кабинете закурить – ни надбавки, ни премии не увидишь!