Мистер Джиттерс. Кэт Эллис

чем-то помочь.

      Где-то с шумом распахивается дверь. Они не стали бы спешить с плохими новостями, не так ли? Что сулят эти шаги – плохое или хорошее? Мимо проносится женщина в белом халате, и я наконец выдыхаю.

      Здесь так странно. Люди возникают из ниоткуда, молча вторгаются в твое пространство и снова исчезают. Двери болтаются на петлях. Никаких замков. Если захочешь сбежать – тебя ничто не остановит. Я где-то читала, что датчане оставляют в доме открытое окно, если кто-то умирает, чтобы душа смогла найти выход. Может, поэтому в больницах не закрывают двери, ведь смерть здесь обычное дело. Если бы тут не было выхода, здесь собралось бы множество душ.

      Я должна запереть двери, чтобы он не оставил меня.

      Я издаю странный сдавленный звук.

      – Ты должна сообщать мне, если у тебя проблемы или тебе что-то нужно, – говорит Ларри. – Ты знаешь это.

      На самом деле я не знаю этого, но сейчас просто не в состоянии препираться.

      – Я сначала не поверил, когда мне позвонили и сказали, что на Нолана напали. А я оставил тебя одну и позволил самостоятельно дойти до квартиры!

      – Ну теперь-то ты здесь, – отвечаю я.

      Ларри опускается на скрипучий пластиковый стул и наклоняется ко мне.

      – Значит, ты просто… нашла его в таком виде? Я правильно понял?

      Я киваю и невольно вздрагиваю, когда в памяти всплывает образ Нолана, лежащего в луже собственной крови.

      – Выглядишь… – Ларри останавливается на полуслове, но я догадываюсь, что он хотел сказать.

      Слипшиеся волосы, красные опухшие глаза. Ногти обгрызены практически под корень, руки изрисованы черной ручкой. В общем, полный «Сайлент Хилл».

      Несколько мгновений Ларри изучает спящую в углу женщину, потом откидывается на спинку стула и скрещивает ноги. Она не представляет опасности.

      – Ты ведь не разговаривала с полицейскими? – спрашивает Ларри.

      – Разговаривала.

      Было много вопросов – это я помню, но отвечала в основном не я, а адвокатша Нолана в претенциозном костюме от Dior и с не менее претенциозным выражением лица. Наверное, это она позвонила Ларри. Постараюсь не держать на нее зла: это ее работа.

      – А разве это проблема?

      – Да, это проблема, – огрызается Ларри и, вскочив со стула, начинает ходить кругами. – Они не должны были этого делать.

      Неожиданно Ларри нависает надо мной и пристально смотрит в глаза. Мне хочется вжаться в спинку стула, но я не поддаюсь.

      – Что ты им сказала?

      У меня остались лишь смутные воспоминания о разговоре с полицейскими, но я могу предположить, как все было на самом деле.

      – Я сказала, что вернулась домой и обнаружила открытую дверь. Нолан лежал в кабинете. Попросил вызвать «скорую» и потерял сознание. Вот.

      Ларри выдыхает:

      – Ладно. Все в порядке. Ничего страшного. Правда, ты не сможешь вернуться в «Слоновую кость», пока в квартире работает полиция, а внизу толпятся репортеры, – говорит он. – Чертовы стервятники. Будут счастливы, если Нолан умрет: