Имперские войны: Цена Империи. Легион против Империи. Александр Мазин

пищу, чистую постель – на походную баланду, пот, зуд, пыль, нервотрепку (кто знает, что будет завтра) и – хуже того – кровь, вонь, боль… Почему?

      На самом деле, Алексей знал – почему. Как там у Бродского, кажется… «А что гнало его в поход, вперед, как лошадь плеть? То, что гнало его в поход, искать огонь и смерть…» Страсть. То, что гнало Коршунова когда-то в горы. Страсть. Ну и еще – чисто мужское: поставил цель – добивайся. Поставил себе цель: урвать кусок Римской империи (плевать, что никогда ее не видел, плевать, что за этот кусок придется беспощадно драться) – добейся ее! Даже если это нерационально и неумно. Не важно. Отступить – значит перестать себя уважать. Взялся за гуж… Коршунов вздохнул.

      – Что-то ты печален, Аласейа, – заметил Агилмунд.

      Сказал и замолчал. Продолжал смотреть на море.

      Но так он это сказал, что печаль Коршунова сразу ушла. Не дело это: адмиралу проявлять слабость при подчиненных. Даже если этот подчиненный – старый, проверенный друг, родич, можно сказать, видевший Коршунова во всех видах и даже вытащивший его, считай, из выгребной ямы.

      – Да вот, по женам своим заскучал, – после паузы, неспешно ответил Коршунов.

      – Бывает, – тоже после паузы, солидно ответил Агилмунд. – А долго ль нам еще плыть, Аласейа?

      – Дней десять.

      На всякий случай Алексей прибавил несколько дней. По его прикидкам, они должны были увидеть берег примерно через неделю. Коршунов целил на город Одисс, во времена его рождения называвшийся Варной, город, по утверждениям информаторов, весьма богатый. Вдобавок Одисс был изрядно удален от Данубия, и, следовательно, его обитатели должны быть более беспечны, чем жители придунайских территорий. Кроме того, как ему говорили, правый берег великой реки, разделявшей Рим и варваров, находился под постоянным контролем пограничных легионов, которые, как ему опять-таки говорили, передвигались с невероятной быстротой. Разумеется, в Одиссе тоже имелся гарнизон и крепость. Но Коршунов рассчитывал проделать с ним тот же финт, что и с Питиундом. Ввести в гавань трирему, высадить десант, ворваться в город и держаться до подхода основных сил. Ну а если за крепостную стену прорваться не удастся – тоже неплохо. Вокруг – богатые земли, виллы, храмы (мести языческих богов он, разумеется, не опасался) и прочие «достопримечательности». Быстро пройтись по окрестностям, загрузиться на корабли, запастись водой и пищей – и опять уйти в открытое море. И пусть римские боевые корабли, если таковые окажутся поблизости, рыщут вдоль берега, выискивая врага. А даже если они, наплевав на традиции, станут искать их в открытом море – нехай ищут. Не те здесь средства обнаружения, чтобы из этого вышел толк. Короче, уйти в море, а затем так же внезапно появиться у города Месемврии. Затем Халкедон, Гераклея, Синопа и так далее. Пройтись по десятку городов, разворошить муравейник, а затем, набив до отказа трюмы, тоже открытым морем, проскочить к Боспору. Отправить домой гепидов, боранов и прочие «вспомогательные войска», разгрузить свою долю добычи, что можно – превратить