Имперские войны: Цена Империи. Легион против Империи. Александр Мазин

никто не понимал, кроме Алексея. Да его никто и не слушал. Вся команда их корабля сгрудилась на носу, с каким-то жадным интересом наблюдая, как «римлянин» расправляется с беспомощными боранскими суденышками.

      Флотилия рассыпалась в разные стороны. Большинство чесануло к берегу, хотя там не было ничего хорошего, кроме торчащих из воды камней.

      Кажется, именно этого и добивался «римлянин» – чтобы враг выбросился на берег.

      Ну уж нет!

      Коршунов оттолкнул оказавшегося на пути воина и бросился к кормчему.

      – А ну держи прямо, старый дурак! – заорал он по-русски.

      Боран уставился на него, но на автомате продолжал выворачивать руль, и нос корабля уже смотрел на береговые скалы.

      Алексей, не вступая в дискуссию, треснул борана по морде так, что того швырнуло на палубу.

      – Книва! – заорал он. – К рулю! Живо на прежний курс! – И, сложив руки рупором: – Одохар! Только не к берегу!

      Рикс услышал, энергично кивнул. Тоже не дурак. Понимает: если враг чего-то хочет, делай наоборот.

      А большая часть готских кораблей уже забирала влево, к скалам.

      – Держать прежний курс! – надрываясь, закричал Коршунов.

      И тут же над морем прокатился куда более мощный рев Одохара:

      – Гревтунги!!! Делай как я!!!

      Готские суденышки продолжали двигаться навстречу триреме. А трирема, с не меньшей скоростью, приближалась к ним. При этом еще успевая очень ловко маневрировать и топить подворачивавшихся под удар «герулов». Маневрировала она с идеальной четкостью. Коршунов видел римского моряка у правого борта, державшего румпель. Тот тоже, конечно, даром времени не терял, но главной составляющей успешных маневров была четкая работа гребцов.

      Не все герулы повели себя, как овцы, завидевшие волка. С некоторых начали стрелять по «римлянину». Один кораблик даже отважно попытался подойти борт к борту. Но сверху упало «грузило» – и на этом попытка взять трирему на абордаж закончилась.

      Все это время Коршунов не отводил монокуляра от римской палубы. Гребцов он не видел – их скрывали борта. Зато тех, кто суетился на палубе, он видел отлично. Да, это были воины. Причем неплохо вооруженные.

      Снова лопнула басовая струна, и дымящийся снаряд сорвался с палубы триремы. На этот раз – мимо. Огненная стрела с шипением ушла под воду. Весла по правому борту триремы дружно задрались вверх. В считанные секунды корабль развернулся на девяносто градусов – и протаранил еще одного «герула». Алексей обратил внимание на то, что сначала раздался треск, а уж потом торчащий над водой таран – бронзовая голова барана – вырезался в борт жертвы.

      «Ага, – сообразил Коршунов. – Главный штырь – ниже ватерлинии. Ну естественно!»

      Трирема «стряхнула» останки протаранненого судна, сделала новый поворот – прямо по головам оказавшихся в воде герулов. Алексей увидел, как воин в сверкающих доспехах с красным гребнем на шлеме хлопнул по плечу того, кто держал румпель, махнул рукой – и трирема взяла новый курс – четко на корабль Коршунова. Ошибиться