Имперские войны: Цена Империи. Легион против Империи. Александр Мазин

длины копья, с которыми сарматы и впрямь управлялись столь же ловко, как швея – с иголкой. В этом Коршунов убедился на практике.

      – Хотя там, на восходе, – Ачкам махнул в сторону востока, – тоже есть неплохие всадники. Я сражался с ними, когда служил Риму. Неплохие, но до нас им далеко.

      – А аланы?

      Пренебрежительная усмешка тронула губы Ачкама. Но он не ответил. Вместо этого предложил:

      – Давай посмотрим на твоего друга. Того, который осмелился напасть на воина-сармата. Хочу узнать: не повредился ли он умом?

      Коршунов обеспокоился. Неужели удар по голове так сказался на Ахвизре?

      – Поехали! – сказал он, влезая на коня. Алексей уже знал, что пешком сармат ходит только отлить. И то не всегда. – Поехали! – И не без зависти пронаблюдал, как садится на лошадь Ачкам: рука – на переднюю луку, толчок – и воин уже в седле. Впрочем, когда сармат садился на лошадь в полном вооружении, это смотрелось еще эффектнее. Особенно если знать, сколько весит «костяной» доспех.

      Нет, речь шла не об Ахвизре. Как оказалось, Ачкам имел в виду совсем другого отморозка. Красного.

      М-да, видок у вождя гепидов был еще тот. Практически голый – от штанов остались одни лохмотья, а другой одежды не было, неимоверно грязный, со спутанными волосами, покрытый коркой запекшейся крови… но отнюдь не сломленный, судя по толщине цепи, которой Красный был прикован к вбитому в землю бревну изрядной толщины.

      При появлении Ачкама гепид зарычал и рванулся вперед. Коршунова и Скубу он как будто не заметил. Цепь натянулась, сармат, приставленный охранять пленника, ударил Красного в живот тупым концом пики.

      – Не трогать! – рявкнул Коршунов. – Он – мой!

      Сармат-охранник, кривоногий, квадратный, с глазками-щелками, Алексея, разумеется, не понял, но прежде, чем ударить еще раз, посмотрел на Ачкама. Тот сделал знак: отойди; окинул пленника скептическим взглядом, повернулся к Коршунову.

      – Он твой, – перевел Скуба. – Но будь осторожен. Он бросается на всех. Ремни обгрыз и порвал, силен, как медведь. Пришлось на цепь посадить. Как медведя.

      Коршунов спешился. Приблизился, но так, чтобы оставаться вне досягаемости гепида. У Красного и раньше с «крышей» были проблемы. А теперь, похоже, «планка» совсем упала. Натуральный вутья, как говорят Коршуновские родичи-готы. Глядел на Алексея, не узнавая, нехорошо так глядел…

      – Спроси, кормили ли они его? – обратился Коршунов к Скубе.

      Нет, последовал ответ. Не кормили. Чтобы ослабел и стал покладистее. Только воду давали. Вчера.

      «Садисты», – подумал Коршунов. Хотя нет, он не прав. Просто практичный подход.

      – Прикажи принести воды. Ведро.

      Воду принесли. Зачерпнув прямо из реки, разумеется.

      Коршунов осторожно приблизился, протянул кожаное ведерко…

      Красный учуял воду, в глазах мелькнуло подобие мысли.

      – Возьми, – сказал Алексей. – Пей.

      Гепид пил долго, шумно и много. Остатки выплеснул на голову – грязные потоки потекли по широкой груди. Ни лицо, ни грудь от этого чище не стали.