Промысел божий. Василий Ворон

на тему «быт русской деревни»: Всеслав приметил и ухват, и чугунки разного калибра. Впрочем, музейность кухни была немедленно разрушена, когда он заметил в углу холодильник «Минск». Оглядевшись более внимательно, Всеслав увидел старомодный, но не древний буфет, а на основательном деревянном столе, не имевшем скатерти и стоявшем у окна, стояла вполне современная эмалированная кастрюля.

      Пока Всеслав одевался, в кухню вошла породистая кошка. Всеслав даже знал, что называется она корниш-рекс. Кошка была ослепительно белой, шерстка короткая и волнистая, будто у новорожденного ягнёнка, а глаза разного цвета: один янтарный, другой изумрудный. Кошка принялась дружелюбно тереться о его ноги.

      – Ну здравствуй, киса, – он присел и приласкал её. Шёрстка была бархатной на ощупь. Всеслав попробовал взять кошку на руки, но та неожиданно огрызнулась, уворачиваясь.

      – Не сердись, не буду, – он вдруг подумал, что неплохо было бы завести кошку дома: вот такого же корниша. Он любил кошек и в детстве у него был кот Вася, пушистый красавец, очень похожий на камышового кота. – А где же твои соплеменники? – спросил он кошку, вспомнив про обширную ватагу лохматых кошаков, виденную вчера и только сейчас до него дошло, что он начисто не помнит, как закончился предыдущий день. Он тут же забыл про кошку и шагнул к одной из дверей, попав в какую-то комнату. Слева белел огромный бок печи (Всеслав вспомнил, что русская печь располагалась посередине избы, давая тепло всем комнатам дома), стоял большой стол, стулья, но не было ни души. Он повернулся и заметил в углу большую древнюю прялку. Дом-музей какой-то – подумалось Всеславу, и он вернулся назад. Из кухни вели ещё две двери, и только сейчас он заметил, что у всех внизу были специальные отверстия с ширмой, вероятно, для свободного прохода кошек. Он шагнул к той, что была напротив печи, но тут за спиной он услышал знакомый голос оЙми:

      – Доброе утро, Слава.

      Он обернулся. Она как ни в чём не бывало весело смотрела на него и солнце золотило её короткие волосы.

      – Привет, – он запнулся, не зная, с чего начать. – Слушай, а что было вчера?

      – Вчера ты проспал весь день. А уснул позавчера. Да и сейчас, к слову, не утро, а самый разгар дня.

      Всеслав обернулся к окну. За забором виднелся такой же деревенский дом, никаких московских многоэтажек не было и в помине. Где-то неподалеку заорал петух. Всеслав огляделся, увидел ещё одну дверь, кинулся из кухни вон. Пересёк ещё одну комнатку: эта была проходная. Рванул дверь, попал на веранду, повернул направо, открыл ещё одну дверь и оказался на крыльце.

      Во дворе мирно стояла его машина, и тем более дико смотрелись за забором какие-то избы и ещё он заметил, что не видно ни одного столба, ни одного провода не тянулось между домами. Он бросился к двери справа от ворот, но тут его окликнула оЙми:

      – Стой, Слава. Тебе со двора ходу нет.

      Он замер у двери, повернулся к оЙми:

      – Почему? Я в плену, что ли?

      – Нет. Иди в дом.

      Он нерешительно оглянулся на дверь, ведущую со двора, на оЙми, ждущую