Сон на яву. Людмила Ладожская

себе или отдать своим родителям, – разъяснил ей камердинер. – На улице холодно! Быстрее пойдем в дом!

      – Спасибо, – София неохотно взяла мешочек с деньгами. – Что на это можно купить?

      – Ну, пять-шесть прекрасных скакунов точно выгорит! – улыбнулся Дени.

      – Отлично! Пока я отсутствовала, у родителей полег весь скот. Они обрадуются! – Софии уже было не так больно, от того что сможет оказать хоть какую-то помощь старикам. – Передай спасибо своему хозяину! Вот и пришли, – она указала на дом родителей.

      Дверь была заперта. Девушка постучалась, волнуясь, что поздний визит и не совсем хорошие новости точно опечалят Жака и Орлет, которые только и уповали на помощь дочери.

      – Кто? – спросил мужской голос.

      – Отец, это Софи!

      – Дочка? – Жак быстро отворил засов и впустил девушку, с неприязнью посмотрев на ее спутника.

      – А, пап! Это Дени, камердинер герцога. Он просто меня сопровождает! – представила гостя девушка.

      – Я уж знаю, кто это! – недовольно пробурчал Жак. – Что так поздно? Что случилось?

      – Отец….

      – Доченька! – Орлет услушала голос дочери и привстала с кровати.

      – Мама! – София сегодня уже явно увидела перемены к лучшему. «Отлично. Допьет антибиотики и встанет на ноги!», – подумала она.

      – Что случилось? Почему так поздно? – Орлет взволнованно смотрела на дочь, держа за руки.

      – Все хорошо. Так случилось, что камеристка герцогини заболела и я еду в Версаль вместе де Омалями.

      – Святая Мария! – скрестила на груди мать руки. – Только нашлась и снова нас покидаешь?

      – Отец, вот возьми! – София протянула мужчине увесистый кошелек и улыбнулась счастливой улыбкой. – Я же сказала, что у вас будет возможность поднять хлев и купить скотину.

      – У-у-у!!– присвистнул Жак, увидев содержимое кошелька. – Откуда?

      – Его светлость дали мне это взамен на то, что я вас скоро покину, – улыбнулась девушка. – Так что утром я уеду в Париж.

      Орлет тихо плакала, пытаясь унять проклятые слезы.

      – Ты пьешь все лекарства, мама? – София посмотрела на упаковку таблеток, которых стало меньше.

      – Да, Софи, да. Мое сердце разрывается на части, что ты так скоро покинешь нас снова. Моя душа стонет от предстоящей разлуки, – Орлет держала ее за ладошки, внимательно рассматривая ухоженные ногти, покрытые почти бесцветным лаком. – Я знаю, что ты не Софи, – чуть тише произнесла женщина. –У моей Софи ладошки были шершавые и грубые, голос был несколько грубоват, как и манеры. А ты вся ухоженная и нежная и голос твой словно звон весенних колокольчиков. Я не знаю, кто ты, но знаю, что господь послал тебя вместо моей девочки. И мое материнское сердце любит тебя беззаветно!

      – Спасибо, – расплакалась София и обняла женщину. – Спасибо за любовь вашу. Я не помню этих чувств, но чувствую, что люблю вас всей душой, – Софи забралась с ногами к Орлет под бок и обняла ее.

      – Пятьсот луидоров! – воскликнул Жак, пересчитывая в пятый раз внезапно обрушившиеся на него богатства. –