Вознесение Габриеля. Сильвейн Рейнард

в щелочки.

      – Скажи, тебя тошнило из-за рвотного рефлекса или потому что этот подонок пригибал твою голову?

      Джулия вся съежилась и едва заметно кивнула.

      Габриель выругался. Внутри у него бурлил гнев. Он быстро сел и принялся растирать лицо.

      В прошлом он не был нежен со своими сексуальными партнершами, хотя гордился тем, что сохраняет видимость хороших манер. Кокаин делал его грубее. Ему приходилось участвовать в «вакханалиях» – оргиях, напоминавших древнеримские, времен упадка. Но даже тогда он не держал женщин за волосы и не пригибал им голову, вызывая рвоту. Такого не позволял себе никто. Даже наркоторговцы и наркота, с которой он тогда общался, не унижали женщин подобным образом, а у этой публики не было ни границ, ни угрызений совести. Только извращенец, больной на голову, женоненавистник и законченный ублюдок мог ловить кайф, так издеваясь над женщинами.

      Сделать такое с Джулианной, у которой нежные глаза и прекрасная душа? Надругаться над этой застенчивой девушкой, стыдящейся рвотного рефлекса? Сенаторскому сынку повезло, что он сейчас отсиживался за стенами родительского дома в Джорджтауне, отделавшись условным сроком и наложением судебного запрета. Иначе Габриель обязательно явился бы к нему на порог и продолжил бы разговор, начатый в Селинсгроуве. Не исключено, что после нескольких ударов говорить было бы уже не с кем.

      Усилием воли Габриель выбросил из головы кровожадные мысли, затем поставил Джулию на ноги и накрыл одеялом.

      – Идем наверх, – сказал он.

      – Зачем?

      – После того, что ты мне рассказала, я не могу как ни в чем не бывало сидеть у камина.

      Щеки Джулии покраснели от стыда, а ее большие глаза наполнились слезами. Габриель поцеловал ее в лоб.

      – Не надо плакать. Ты ни в чем не виновата. Понимаешь? Ты не сделала ничего плохого.

      Джулия слабо улыбнулась, но по всему чувствовалось, что она ему не верит.

      Он повел ее наверх и через спальню в ванную. Придя туда, Габриель плотно закрыл дверь.

      – Что ты делаешь?

      – Надеюсь, то, что тебе будет приятно, – ответил он, проводя большим пальцем по изгибу ее щеки.

      Габриель включил воду и отрегулировал температуру. Потом переключил на душ так, чтобы из широкой душевой головки лились нежные струйки воды. Габриель медленно снял с Джулии одеяло и открыл перед ней дверь душевой кабины.

      Джулия ошеломленно переминалась с ноги на ногу.

      – Я хочу показать тебе свою любовь, – прошептал он. – Я умею это делать и вне постели.

      – Уложи меня в постель, – умоляющим тоном попросила Джулия. – Тогда наш вечер не будет испорчен.

      – А он и не испорчен, – свирепо возразил Габриель. – Будь я проклят, если кто-нибудь посмеет тебя хоть пальцем тронуть.

      Он стал гладить ей волосы, разделяя их на пряди. Поскольку капли воды долетали и сюда, скоро все ее волосы стали мокрыми.

      – Ты думаешь, я грязная?

      – Как раз наоборот. – Габриель прижал ее руку к татуировке на своей груди. – Прикосновение к тебе – почти то же, что прикосновение к ангелу, – в упор глядя на нее, сказал Габриель. –