Призраки Каллисто. Алексей Евтушенко

туда-сюда нет. Ещё вопросы?

      – Никак нет.

      – Слава тебе, Господи! Ну, ни пуха, ни пера, космонавт.

      – К чёрту!

      – И всё-таки ты нудный, – сказал Генеральный директор «Роскосмоса» и быстро отключился.

      Вирт-экран погас. Некоторое время Олег бездумно таращился на переборку, затем взял книгу, открыл страницу на закладке и шагнул вместе с Атосом на улицы ночного Бетюна.

      Глава шестая

      Бабушке Агнешка осмелилась пожаловаться только однажды. Собственно, это и жалобой-то было трудно назвать. Так, проявление минутной слабости. Инстинктивная попытка вызвать к себе сочувствие и услышать слова поддержки. Елена Александровна приехала в Звёздный городок навестить внучку. Был конец московского ноября.

      Самый типичный, пробы ставить негде.

      Глобальное потепление, которого так панически боялось и ожидало человечество в начале третьего тысячелетия, оказалось не таким страшным. Его медленное наступление (гораздо более медленное, чем обещали пресловутые британские ученые и не только они) влияло на что угодно, но только не на московский ноябрь и декабрь.

      Как всегда в это время, небо русской столицы, не верящей ни слезам, ни посулам, а рассчитывающей только на бешеный труд, кураж и твёрдый барыш в собственном кармане, затягивало сплошняком низких облаков. Сквозь эту серую пелену едва просачивался солнечный свет, в котором великий и прекрасный город казался временами всё той же большой вечной и унылой русской деревней с покосившейся церковной колокольней и самогонно-гармошечной тоской по вечерам. И хорошо ещё, когда выпадает снег и перекрывает своим белым чистым покрывалом грязно-серые и серо-охристые тона асфальтовых тротуаров и газонов.

      Тогда становится чуточку веселее (в особенности, если снег не тает сразу). Но часто снега нет до второй половины декабря, и москвичам и гостям столицы приходится терпеть это природное безобразие изо всех сил.

      А кто-то ещё спрашивает, откуда у русского народа столько терпения. Поживите тут хотя бы одну осень и зиму, тогда узнаете.

      Как и все несемейные члены отряда космонавтов, Агнешка жила в казённой однокомнатной квартире гостиничного типа: комната – семнадцать квадратных метров; кухня – шесть; прихожая, объёмом немногим больше обитаемого отсека старого спускаемого аппарата корабля «Союз»; совмещённая душевая с туалетом; балкон. Всё.

      – Уютненько, – подвела итог Елена Александровна, быстро осмотрев комнату (стандартные диван, рабочий стол, платяной шкаф, разноцветный южноамериканский коврик из шерсти ламы на полу, яркое фото-постер Крабовидной туманности на стене, рабочее кресло, два стула, оригинальная дизайнерская люстра) и по старой русской привычке направилась прямиком на кухню.

      – Есть хочешь? – спросила Агнешка.

      – Можно подумать, у тебя кастрюля борща в холодильнике, – хмыкнула бабушка.

      – Борща не борща, а тарелку бигоса могу разогреть.

      – Да ладно, – не поверила Елена Александровна. – Сама готовила?

      – Кто