Под лаской плюшевого пледа. Марина Цветаева

фонтаном фонтан рассыпала.

      В тот вечер случилось (ведь – странно,

      Мы не знаем грядущего мига!),

      Что с колен его мудрая книга

      На ковер соскользнула нежданно.

      И комната стала каютой,

      Где душа говорит с тишиною…

      Он плыл, убаюкан волною,

      Окруженный волненьем и смутой.

      Дорогие, знакомые виды

      Из рам потемневших кивали,

      А за окнами там проплывали

      И вздыхали, плывя, Нереиды.

      «Мы с тобою лишь два отголоска…»

      Мы с тобою лишь два отголоска:

      Ты затихнул, и я замолчу.

      Мы когда-то с покорностью воска

      Отдались роковому лучу.

      Это чувство сладчайшим недугом

      Наши души терзало и жгло.

      Оттого тебя чувствовать другом

      Мне порою до слез тяжело.

      Станет горечь улыбкою скоро,

      И усталостью станет печаль.

      Жаль не слова, поверь, и не взора, —

      Только тайны утраченной жаль!

      От тебя, утомленный анатом,

      Я познала сладчайшее зло.

      Оттого тебя чувствовать братом

      Мне порою до слез тяжело.

      <1911>

      На вокзале

      Два звонка уже и скоро третий,

      Скоро взмах прощального платка…

      Кто поймет, но кто забудет эти

      Пять минут до третьего звонка?

      Решено за поездом погнаться,

      Все цветы любимой кинуть вслед.

      Наимладшему из них тринадцать,

      Наистаршему под двадцать лет.

      Догонять ее, что станет силы,

      «Добрый путь» кричать до хрипоты.

      Самый младший не сдержался, милый:

      Две слезинки капнули в цветы.

      Кто мудрец, забыл свою науку,

      Кто храбрец, забыл свое: «Воюй!»

      «Ася, руку мне!» и «Ася, руку!»

      (Про себя тихонько: «Поцелуй!»)

      Поезд тронулся – на волю Божью!

      Тяжкий вздох как бы одной души.

      И цветы кидали ей к подножью

      Ветераны, рыцари, пажи.

      Брестский вокзал,

      3 декабря 1911

      Путь креста

      Сколько светлых возможностей ты погубил,

      не желая.

      Было больше их в сердце, чем в небе сияющих

      звезд.

      Лучезарного дня после стольких мучений

      ждала я,

      Получила лишь крест.

      Что горело во мне? Назови это чувство

      любовью,

      Если хочешь, иль сном, только правды

      от сердца не скрой:

      Я сумела бы, друг, подойти к твоему изголовью

      Осторожной сестрой.

      Я кумиров твоих не коснулась бы дерзко

      и смело,

      Ни любимых имен, ни безумно-оплаканных

      книг.

      Как больное дитя, я тебя б убаюкать сумела

      В неутешенный миг.

      Сколько светлых возможностей, милый,

      и сколько смятений!

      Было больше их в сердце, чем в небе сияющих

      звезд…

      Но во имя твое я без слез – мне свидетели

      тени —

      Поднимаю свой