Студёное море. Анатолий Хитров

воспитывал в себе отвагу, решительность, способность пойти на риск и даже на смерть вместе с гибнущим кораблем, как это делают капитаны по старой морской традиции.

      – Нет, Алёша, идти на смерть сознательно – не по-божески! Не лучше ли бороться за жизнь до последней минуты, до последнего вздоха…

      Алексей Васильевич с восхищением смотрел на Олю. «Мой характер, – думал он, – добрый, рассудительный, но решительный».

      – Я уверена, что вместе нам будет хорошо, хотя каждый из нас потеряет часть свободы, – посмотрев внимательно на будущего мужа, заметила Оля.

      – Невелика потеря! – рассмеялся Алексей Васильевич. – Ради тебя я согласен на все, согласен потерять не только свободу, но и голову.

      Он нежно обнял Олю и несколько раз поцеловал в губы.

      – А что ты думаешь о нашей семейной жизни? – вдруг неожиданно спросила Оля, заглядывая в глаза Алексею.

      – То же, что и наш Господь Бог: молодые должны жить самостоятельно, отдельно от родителей. Отделение – один из четырех заветов о семье, оставленных нам всевышним.

      – Теперь мне понятно, почему ты предложил мне уехать с тобой на север. В этом вопросе я на твоей стороне. «Куда иголка – туда и нитка», – так учила меня моя мама, царство ей небесное.

      За садовой калиткой залаяла собака.

      – Наверное, наши приехали с богомолья, – не совсем уверенно сказала Оля.

      Они вышли из беседки.

      – Что-то стало холодно, не пойти ли нам домой? – Оля крепко сжала руку Алексея Васильевича. – Вчера ты обещал почитать свои записи о севере.

      – Если обещал, то обещание надо выполнять!

      Держась за руки, они бегом побежали к дому и уже через несколько минут сидели на диване в комнате Алексея Васильевича.

      – Я прочту тебе о том, как на неделю застрял в тундре.

      – А разве так бывает? – удивилась Оля.

      – Ещё как бывает, – уверенно сказал Алексей. – Ураганные ветры и снежные метели – довольно частые гости тундры. Когда такое случается, то жизнь в тундре замирает.

      Оля притихла и всем своим видом показала, что готова внимательно слушать.

      Алексей Васильевич перевернул несколько страниц, нашел нужное место в тетради и стал медленно читать вслух.

      «Однажды, возвращаясь из Архангельска домой, я решил остановиться в стойбище моего знакомого оленевода Максима Пырерки. Надо было закупить продукты для Ямальской заставы. Оленины в стойбище было много, и я в тот же день отправил своих стрельцов с мясом на заставу, а сам остался на ночь, чтобы уладить все дела с покупкой юколы и тюленьего жира. Под утро разыгралась пурга. Ветер был такой силы, что один чум, плохо закрепленный нерпичьими ремнями, унесло в пролив. Людям чудом удалось спастись.

      Все эти дни я жил в чуме ненца старика Нохо, который обещал отвезти меня на заставу. Питался, как и все, олениной и рыбой, пил крепкий настой на лечебных травах. Под вой пурги и лай голодных собак слушал рассказы ненцев об их нелегкой кочевой жизни в тундре. Каждый день молил Бога, чтобы он помог утихомирить