Окончательная смерть. Анастасия Власова

это все закончилось. Неделя кошмаров и нервотрепки. Она ведь уже почти поверила, что в этот раз они не смогут найти Карла в этом мире, который вдруг так изменился. Но им снова повезло. Они успели.

      Май забралась в свою постель, свернулась калачиком и закрыла глаза, уже зная, что она увидит.

      Тот же родной лес под Эксом. Она по-прежнему стоит на коленях рядом с телом Карла. И он все еще не открывает глаза. Сила не приходит, только все тоже чуть заметное тепло в ладонях. Она его теряет. Из глаз просто потоком текут слезы, в горле застрял спазм. Она ничего не может сделать…

      Наконец, Мон продрался сквозь кусты, бурча под нос ругательства, за которые его отец всыпал бы сыну плеткой. Друг опускается рядом с ней на корточки, устало и как-то отрешенно смотрит на Карла.

      – Он тебе так нужен? – спрашивает Мон с деланным безразличием.

      – Больше, чем я думала, – хрипло признается Май. – А я не могу…

      В следующий момент Мон от души влепляет ей пощечину. Щеку обжигает болью, от незаслуженной обиды у нее мгновенно высыхают слезы. И начинает пробуждаться злость.

      Мон, будто и не замечая этого, принимается ножом срезать с Карла остатки окровавленного плаща.

      – Еще и кольчуга, – ворчит он. – Одно название… Будто такое может помочь…

      Кольчуга на самом деле была убогой, частично сплетенной, частично созданной из соединенных легких бляшек, которые можно пробить даже детскими игрушечными ножичками.

      – Видишь? – сердито говорит друг, указывая на Карла. – Он еще дышит! Его сердце бьется. Нет повода для слез…

      Она уже видит. Она благодарна Мону за оплеуху. Злость всегда способна вызвать силу. Май уже чувствует привычное синее сияние, разлитое в ладонях.

      – Работай, – равнодушно бросает друг, отходя чуть в сторону….

      Он пришел в себя в белой пустой комнате. Тут и полицейским быть не надо, чтобы сообразить – больничная палата. Похоже, за окном еще ночь, потому что в комнате было еще темно. Кирилл прислушался к своим ощущениям. Он жив. Что уже очевидно. Но не здоров. Хотя пронизывающей боли в боку больше не было, как и холода. Но какое-то неприятное ощущение в месте, куда его ударили ножом, осталось, как и слабость. Зато наконец-то выспался. Без сновидений.

      Кирилл постарался осмотреть свои временные владения. Кровать, обычная, с пружинным матрасом и железным изголовьем, где прутья выкрашены в белый, наверняка, в облупившейся грязно белый цвет. Тумбочка, убогая, не закрывающаяся, стул.

      На этом стуле сейчас сидел человек. Мужчина. Высокий и массивный. Одет в белый халат, который ему явно мал. Вообще, вся его фигура смотрелась как-то не складно. Да еще это почти по-детски недовольное выражение лица и насупленные брови. Копна волос, черных, густых, вьющихся, выглядела так, будто ее расчесывали пальцами. Мужчина, казалось, полностью был сосредоточен на экране своего смартфона, возможно, играл.

      Сначала Кириллу показалось, что они не знакомы, но… Его «медбрат» засунул пятерню в волосы. Не поправил челку назад, а вцепился пальцами в свои кудри сзади и поднял их вверх,