Монтаж памяти. Elian Julz

предметы гардероба. Как тут без учебника-то было разобраться, что к чему и в какой последовательности? Сорочка, куча юбок, шнуровки. А в стороне висело что-то невообразимое, словно одежда для пыток – соединенные между собой прутья и обручи. Напомнило огромную птичью клетку. Видимо, это хитрое приспособление и заставляло стоять юбки торчком. Куда столько одежды в такую невыносимую жару? Воистину, красота требует жертв.

      На тумбе лежал томик Шекспира «Ромео и Джульетта».

      – Нравится Шекспир, мисс Кэролайн? – пыталась в смущении отвести глаза от интимных частей её тела и завязать диалог.

      – А ты вдруг читать научилась? Когда это успела? И кто взял такой грех на себя?

      – Простите, а что грешного в чтении, мисс?

      – Разговорилась тут. Кто тебя читать учит? Отвечай! Будто ты не знаешь, что он получит по закону двадцать плетей и уплатит штраф 100 долларов. Или ты и хочешь проучить своего тайного учителя? У кого там деньги лишние? Ты про это дело лучше забудь. Времени много стало?

      – А давайте лучше завтракать? – воодушевленно хлопнула в ладоши и перевела разговор в безопасное русло.

      – Ну уж нет. Вот и не стану. У Уильямсов сегодня будет мороженое на десерт. И так в прошлый раз не смогла попробовать – мало того, что корсет ты так затянула, что я чуть в обморок не упала на солнце, так ещё и дома накормила, как на убой.

      – Как скажете. Платье выбрали? Будем одеваться? – мои глаза бегали от одной непонятной тряпки к другой. Интуитивно потянулась к простому хлопковому платью без рукавов, оно было похоже на комбинацию. А корсет поверх него или снизу? Сто одежек и все без застежек – это не капуста, а боевое снаряжение леди из высшего общества.

      Слова «дуреха», «неуклюжая», «выжившая из ума» и «безмозглая», произнесенные в разной последовательности, остались позади, а у меня выступила испарина на лбу, пока все женские доспехи оказались на хрупком теле хамки. Как в таком вообще передвигаются? Вот почему я стала такой мощной бабищей. Затягивать дамские корсеты – дело, требующее нешуточных усилий.

      – Ну что уставилась. А волосы? Чего ты с утра такая нерасторопная?

      На столике возле зеркала лежал гребень, шиньоны, шпильки и сеточки. Вдруг мне стало жарко, словно в адском пекле. Я тянула руки то к гребню, то к накладным волосам в полной нерешительности.

      Кэролайн, прищурив свои желто-зелёные глаза, с распущенными волосами выглядела, будто приготовившийся к прыжку черный шаловливый котёнок.

      – Да что с тобой сегодня? Я сейчас уже опоздаю. Экипаж подан.

      Потом она что-то истошно сказала про последнюю соломинку3 и выхватила из моих рук щетку для волос. Пока я опешила и с любопытством наблюдала за ней, юная невротичка ловко разделила пряди на прямой пробор посередине, собрала в сетку на макушке пучок из волос.

      – Если Томас не пригласит меня вечером на танец из-за вот этого, – она указала на свою голову, – то держись у меня.

      После чего Кэролайн сообщила, что невозможно приготовить омлет, не разбив яйца.4 Я так и не поняла, к чему она об этом сказала. Девушка схватила

3

"That's the last straw" дословно c английского – «Это последняя соломинка», но обозначает «С меня хватит», «Это была последняя капля».

4

"You can't make an omelette without breaking eggs" дословно с английского – «Ты не можешь сделать омлет, не разбив яиц», но означает, что за всё придётся платить.