Синдром отмены. Александра Ронис

взгляд подсказывали подчиненным, что прямо сейчас к нему соваться с какими-либо вопросами не стоит – не в том он настроении, да и время уже позднее. Если уж только совсем что-то важное и неотложное…

      Подойдя к одной из дверей в самом конце коридора, он на секунду задержал взгляд на табличке, украшающей ее – «Калинин Дмитрий Андреевич, начальник уголовного розыска», – и, повернув ключ, вошел в кабинет. Поморщился, глядя на заваленный бумагами и папками стол, затем достал из кармана форменных брюк пачку сигарет и, подойдя к окну, закурил.

      За время его работы в отделе хозяин кабинета менялся несколько раз. Сначала на смену ушедшему на пенсию Васильичу начальником УГРО Шведов поставил молодого опера Сашу Воронова. Спустя несколько лет, после перевода Константина Николаевича в вышестоящую контору, Воронов по его протекции стал начальником ОВД, а розыск возглавил Влад Демидов. Однако в этом кресле он продержался недолго, по нелепому стечению обстоятельств, оказавшись в тюрьме, после чего, после череды других краткосрочных назначений, начальником оперов назначили его, Калинина. Просторный кабинет с кожаными диванами и полированным столом для переговоров был мечтой любого опера, и вот уже более трех лет он находился в его полном распоряжении. Только в придачу достались и неисчислимые документы вкупе с нескончаемыми отчетами по различным поводам.

      За окном вовсю бушевало лето, а в этих стенах оно совсем не ощущалось. Вот и сейчас черная «ауди» переливалась в лучах заходящего солнца, безропотно ожидая своего хозяина. В другой день Калинин бы потушил сигарету и, усевшись за стол, принялся перебирать бумаги, однако на сегодня неофициальное «дежурство» отменялось. В кои-то веки объявился Воронов и «протрубил» сбор. И, судя по его всерьез озабоченному голосу, проблема была нешуточной – давно Калинин не слышал столько беспокойства во всегда уверенном басе бывшего начальника.

      Сделав очередную затяжку, майор глянул на часы – до встречи оставалось около часа. Он не спеша докурил сигарету почти до самого фильтра, с неприязнью покосился на груду папок на столе и, прежде чем приступить к ее разбору, долго тыкал окурком в прозрачную пепельницу. Налил себе воды из графина, стоявшего тут же на столе, и только потом, внутренне махнув на поджимающие сроки, в две руки сгреб папки и запер их в сейф. Завтра разберу, решил он, а на сегодня достаточно. И так слишком шумный был день, слишком суетный – можно сказать, двери обезьянника не запирались. И как он мог наблюдать по пути из кабинета в дежурку, не пустовал он и сейчас.

      В самом дальнем углу, чуть ли не забившись под лавку, прямо на полу сидела фигура. Женская, если судить по прическе, хотя сейчас, в век унисекс, некоторые парни выглядят как девушки. Сидела да сидела, у них, бывает, в обезьяннике и на полу валяются, в отключке или беспамятстве. Его уже ничем не удивишь. Но эта фигура привлекла его внимание тем, что неожиданно начала биться головой о стоящую позади нее лавку, тихонько подвывая.

      Калинин уже собрался сдать ключ дежурному, но при неожиданном звуке отвлекся – рука