Провинциальный апокалипсис. Владимир Чугунов

назвавшийся перекупщиком, предложил купить пропавший телефон сначала за семь, потом за пять тысяч. Договорились встретиться при входе в супермаркет. Лера написала перекупщику, что одна идти боится и придёт с братом, так как Гена был на дежурстве. Перед тем как отправиться к магазину, Лера с Мишей заехали в полицию, а оттуда на двух легковушках (сотрудники полиции – на своей) отправились к супермаркету. Лера с Мишей пошли к магазину, а сотрудники остались наблюдать за ними из автомобиля. Ждали минут двадцать. На встречу никто не пришёл. Они разъехались, а вскоре в интернете появилась надпись: «Тютю вашему телефону, продам другому, а вашему Лёше не хворать!»

      – Неужели догадались?

      – Или видели, что мы сначала к полиции подъезжали.

      – Это вряд ли. Скорее всего, их из полиции предупредили.

      – Да ладно!

      – Чего ладно? Так и есть. У клуба же предупредили. Гена собственными ушами слышал, как кто-то крикнул: «Менты».

      – Или просто разыграли.

      – И это вряд ли. Откуда они могли узнать Алёшкино имя?

      На этом обмен мнениями был закончен. Лера уехала. Миша ушел к себе и засел за учёбу. В этом году он заканчивал техникум и готовился к поступлению в политехнический институт. Ни один из сыновей по моим стопам не пошел, и тому были свои причины, о которых, может, и расскажу, хотя прямого отношения к делу это не имеет.

      Я ушел к себе и включил компьютер, чтобы посмотреть почту. Перепалка на портале шла вовсю. Одни сочувствовали, другие негодовали, третьи давали советы, четвертые уверяли, что это уже не первый раз и что «ничего этим уродам» не будет, и приводили примеры, пятые огрызались, дескать, «сам напросился, ну и получил», а какая-то обиженная природой с тигриной яростью нападала на Алёшкиных защитников, обзывая кого «козлом вонючим», а кого «курицей общипанной», и даже уверяла, что, если бы сама оказалась на месте, «подошла бы и этого лежачего гада добила». И уже где-то в самом конце обратил внимание на такое сообщение: «Был в клубе, видел кто бил, телефон у Табака, принимали участие в избиении Табак, Костыль и Чика».

      Я тут же скопировал и распечатал текст. Затем выключил компьютер, перекусил и отправился в полицию.

      Было около восьми вечера, когда я туда входил. Подойдя к окошку, я сказал дежурному, зачем прибыл. Он ответил:

      – Пройдите в кабинет участковых. Прямо по коридору, первая дверь налево.

      В просторном кабинете за одним из четырёх столов сидел всего лишь один наш поселковый участковый, худощавый майор в очках, и что-то сосредоточенно писал на листке в раскрытой папке. Я поздоровался, попросил разрешения войти. Майор поднял глаза, узнал меня, кивнул, пригласил присесть напротив и, продолжая писать, спросил, по какому вопросу. Я сказал про новый диагноз. Он ответил, не отрываясь от своего занятия:

      – Мы знаем. Удивляюсь, как это он у вас с переломом основания черепа ходит.

      – А он и не ходит, мы его под руки водим. Это вы его ночью допрашивали?

      Участковый