Провинциальный апокалипсис. Владимир Чугунов

сто рублей, а имей сто друзей, но и потому, что, хотя я и никудышный (из-за такого плохого сына, например, что было высказано мне впоследствии разными лицами в глаза и за глаза), а всё-таки священник, и, несмотря на своё вопиющее окаянство, опять же благодаря своему великому тёзке из Кронштадта, кое-чему всё-таки за двадцать два года научился. Чему именно, станет понятно позже, а пока мы с супругой единодушно решили как можно быстрее перевести сына в областную больницу, а по пути сделать КТ в платном диагностическом центре.

      Всё это оказалось не так-то просто.

      Договориться с областной больницей удалось сразу, вернее, наши хорошие знакомые пообещали помочь, но для этого надо было направление. Понятно, что получить его из ЦРБ, а тем более от лечащего врача, поскольку зареченская больница находилась в прямом её подчинении, не представлялось никакой возможности, но тут выручило то обстоятельство, что мы жили в селе, в котором чудесным образом ещё не ликвидировали не только поликлинику, но и больницу на несколько коек, хотя уже и не раз пытались. В настоящее время в больнице даже своего врача не было, а только молоденькая фельдшерица Любаша, которую я, само собой, когда-то крестил, а потом не раз причащал, и даже по заведённой традиции был на выпускном вечере, где по обыкновению сказал несколько напутственных слов.

      Буквально на следующее утро стоило мне, заглянув в блестевший стерильной чистотой кабинет, высказать просьбу, как одетая в белый халат Любаша тотчас же на специальном бланке написала направление, только и заметив: «Конечно-конечно! Тем более что вы уже договорились». Записав с моих слов поставленный зареченским хирургом диагноз, она поставила печать и, отдавая мне, с искренним участием поинтересовалась: «Как он там?» Я сказал, что неважно, потому и торопимся, и стал благодарить, но Любаша тут же перебила: «Ну что вы, батюшка, уж для вас-то в любое время, всё, что от нас зависит… Выздоравливайте».

      Когда вернулся домой, Катя опять привязалась ко мне с этим несчастным талоном. Надя, мол, спросила, а её Антон.

      – Я сказала, что тебе опять не дали, тогда Антон велел передать, чтобы ты как можно быстрее летел в дежурную часть, потому что сегодня последний день.

      – А ты сказала, что заявление моё было не по форме?

      – Не сказала.

      Это испорченное радио мне уже надоело, и я попросил номер телефона Антона.

      – Здравствуй, батюшка, – словно только этого и ждал, тут же откликнулся на мой звонок он.

      Я спросил, может ли он разговаривать, он ответил, что сейчас на дежурстве, но, пока не сильно занят, несколько минут готов уделить. Я коротко рассказал ему главное и попросил помочь составить правильный текст заявления. Антон ответил, что перезвонит минут через пять, надо, мол, подумать и сформулировать, и ровно через пять минут позвонил:

      – Записывай.

      По его же совету, кстати, в тот же день я завёл специальную папку, куда стал складывать все заявления, объяснения, свидетельские показания, медицинские справки,