Короли Лероса. Александр Арсентьев

смерть…

      Лучи восходящего солнца еще только начали ласкать своими прикосновениями остывший за ночь песок, когда обнаженный человек, спавший под деревом, неохотно пошевелился, прогоняя остатки сна. Ашур открыл глаза, недовольно взглянул на восходящее светило и, сладко потянувшись всем телом, зарылся лицом в ароматную траву. Через мгновение он резко поднялся на ноги, одним неуловимым движением размял мышцы тела и, сдернув с ветвей просохшую одежду, быстро облачился в нее. Пристегнул широкий пояс с кривым длинным ножом и кошельком, заметно отощавшим со времени необычной встречи в кабаке. Вор быстро позавтракал все тем же вяленым мясом, которое уже осточертело ему за время путешествия, и спустился к ручью, где с наслаждением напился и умылся. Достав из мешка вместительную пустую флягу, наполнил ее водой.

      «Правило первое: ничего не есть и не пить из того, что находится внутри города, за его стенами!» – вспомнился Ашуру тихий гипнотический голос старика и его пристальный взгляд, словно выжигающий каждое произнесенное им слово в сознании собеседника. Благо запаса еды у него хватит на обратную дорогу, останется лишь наполнить фляги, лежавшие в мешке. Ну что, вот и наступил долгожданный день торжества, после которого вся его жизнь преобразится!

      Он стал пробираться меж кустов и редких деревьев и вскоре наткнулся на широкую дорогу, ведущую в сторону городских ворот. Вернее, на остатки того, что некогда именовалось дорогой… Крупные каменные плиты были почти скрыты травой, буйно разросшейся между ними. По прошествии многих веков камень растрескался, а кое-где и вовсе рассыпался в пыль, поэтому следовать по этому древнему пути было не более удобно, чем по редкому лесу, – вор то и дело бормотал проклятья, когда его нога попадала меж расколовшихся камней. По мере продвижения мрачная, изборожденная трещинами городская стена все явственней проступала сквозь зелень деревьев.

      Наконец, выйдя из лесного массива, Ашур оказался перед городскими воротами. Дерево огромных створок давно сгнило, а металлический каркас изъела ржавчина настолько, что его покорежило. И только по массивным петлям можно было догадаться – да, эта странная конструкция действительно когда-то являлась воротами.

      На несколько мгновений Ашур застыл перед входом в Мертвый город. Сердце тревожно сжалось, а липкий коварный ужас, которого вор не испытывал уже много лет, сковал его мышцы, словно не желая пускать в эту легендарную обитель потустороннего. Но уже через мгновение незваный гость решительно встряхнул густой темной шевелюрой, на всякий случай помянув Четверых (хотя никогда не считал себя истинно верующим), выругался себе под нос и вступил в Архон…

      Небеса не обрушили на него свой гнев, стрелы божественных молний не испепелили его на месте! Ашур дерзко улыбнулся и, затянув звонким голосом мотив похабной песенки, двинулся по полуразрушенной мостовой – прямиком к возвышавшемуся впереди дворцу из черного камня. Он миновал развалившиеся