Литературный Альманах Урала. Игорь Назаров

пером по бумаге, не запла- чет ли и читающий?

      «Мир и поныне с величайшим трудом, непонятным неве- дением и равнодушием относится к бедным обителям, осно- ванным многими этими великими иноками, которые почи- ют в мощах, благоухают, творят чудеса, как истинно живые, и порождают Духом собирающихся боголюбивых иноков на их могилах. Так ценил мир сокровище иночества тогда и так продолжает ценить теперь! Или мир особенно озлобляется только против современных иноков? Зачем же он тогда не чтит память прежних, забрасывает их святые гробницы? Пусть этот мир сам достигнет того совершенства, чтобы понять, что и ныне нет обители без праведника! „Сетуют, что ныне нет святых“, – говорит святитель Филарет, – но не может быть, чтобы их совсем не было, ибо без святых мир не был бы досто- ин хранения Божия и не мог бы стоять. Мы можем говорить, что нет ныне в мире святых, подобно как отец Алексия, человека Божия, сказал, что у него нет в доме сына и нет святого, тогда как сын его жил у него в доме и был муж святой, но закрыт был и от отца, и от других образом нищаго».

      Разве думал иеромонах Серафим, составляя свой очерк, что наступят такие времена, когда мир начнет убивать не только своих святых, но и просто тех, кто осмеливались назвать себя верующими?

      Однако новое назначение для иеромонаха Серафима уже готовится. После смерти настоятеля суздальского Спасо-Ев- фимиева монастыря архимандрита Досифея обер-прокурор Священного Синода Константин Петрович Победоносцев на- значил на этот пост иеромонаха Серафима. Он был возведен в сан архимандрита и назначен благочинным монастырей Владимирской епархии.

      Произошло это в 1899 году, когда отцу Серафиму исполни- лось сорок три года.

      Спасо-Евфимиева обитель

      Суздальский Спасо-Евфимиев монастырь встретил архи- мандрита Серафима разрухой и запустением. Новый настоя- тель не ожидал, что его встретит налаженная монастырская жизнь и крепкий монастырь, но того, что он увидел, и пред- ставить было невозможно.

      – Сколько же лет не ремонтировалась обитель? – спросил у казначея новый настоятель.

      – Да лет сто будет, – вздохнул тот.

      – А тюрьма-крепость как? – продолжал расспрашивать настоятель. – Надобно посетить, посмотреть.

      – Лучше бы Вам туда с дороги не ходить, – махнул рукой казначей.

      – Чего ж не ходить?

      – Да худо там… Люто и худо.

      – Сколько же узников содержится в крепости?

      – Пятьдесят две души грешные, – перекрестился казначей.

      Помолясь да испросив помощи Божией, отправился новый настоятель осматривать свое хозяйство.

      Обитель представляла собой «громадное разрушенное про- странство с оградой в 1,5 версты и 13-ю падающими башнями».

      Вот и тюрьма. Старое двухэтажное и примыкающее к нему одноэтажное здание, со стен которого ободрана краска, на всех небольших окнах которого железные решетки. В одноэтажном здании двадцать пять одиночных камер.