Литературный Альманах Урала. Игорь Назаров

пошел, фашист проклятый! Чуть не угробил батьку…

      – Понятно, – уже садясь в машину, пробормотал подпол- ковник, – вот туды и туды, и упрётеся.

      Жорик закрыл рот ладонью и снова захрюкал, давясь от смеха. На заднем сиденье ухмылялся Пацула.

      – Чего ржешь? – закричал на своего подчиненного Крутиц- кий. – Давай, езжай!

      – Куды? – откровенно захохотал Жора.

      – Туды! Умник… Сейчас скажу тебе, куды…

      Гостиницу они все-таки нашли. И, как ни странно, именно в той стороне, куда их отправил пьяный хозяин мерина. Это было небольшое двухэтажное здание, спрятавшеёся за дере- вянной оградой и изрядно покореженным снарядами садом – скорее всего, бывшее домовладение какого-нибудь торговца средней руки. Штукатурка со стен осыпалась, на красных кирпичах виднелись следы пуль и осколков – видать, крепко досталось дому во время войны. Зато в гостинице путешествен- ников ждал номер на троих, холодный душ в конце коридора и горячий чай из большого кипятильника, возле которого неу- сыпным стражем восседала дежурная по этажу.

      Пробуждение было резким и окончательным. Крутицкий открыл глаза и понял, что выспался. Он сел на постели, оглядел комнату. Жора спал в кровати напротив – на спине, раски- нув руки, и негромко всхрапывал. Вздрагивала крепкая грудь под белой майкой, непроизвольно шевелились губы. Одеяло сползло, и только рука, тяжелая, основательная, лежала поверх и не давала ему окончательно оказаться на полу.

      Журналист, наоборот, лежал, отвернувшись к стене и за- кутавшись с головой, – только макушка торчала. Спал тихо, неслышно, лишь вздрагивающеё при вздохе плечо выдавало его присутствие под одеялом.

      На полу, возле кровати, лежал блокнот, рядом валялся ка- рандаш. Видно, ночью уже, когда спутники уснули, Пацула ещё что-то записывал. Сил убрать блокнот в рюкзак не хватило, вот и бросил его на полу.

      Крутицкий поднял блокнот, отошел к окну, пробежал глаза- ми несколько страниц. И вдруг ему стало страшно. Идея взять с собой в поездку журналиста, который послушно расскажет потом на страницах газеты историю о поисках могилы героя, теперь не казалась ему удачной. Болеё того, теперь Крутицкий считал это ошибкой. Нет, Пацула, конечно, хороший мужик. И надежный. На него можно положиться. Но… В своем блокноте он фиксировал все. Каждый шаг. Каждое слово. Все, что видел и слышал… Сопровождая записанное своими комментариями. Уже сейчас все это представляло собой бомбу. Если опубли- ковать, то не сдобровать никому. И ему, подполковнику КГБ, в первую очередь. Можно, конечно, взять и уничтожить этот блокнот. Прямо сейчас, пока его хозяин спит. Вырвать испи- санные странички, разорвать их на клочки и пустить по ветру. А лучше сжечь… А толку? Пацула напишет все снова. Мозги у журналиста из головы не вырвешь… Отправить его домой? Черт, ну, кто мог подумать, что все сложится именно так?

      – Блокнот верни…

      Крутицкий обернулся. Пацула лежал на спине и смотрел ему прямо в глаза.

      – Держи!

      Подполковник кинул блокнот на кровать. Пацула