Пластическая хирургия с изнанки. Медицинский роман-откровение. Ксения Авдошенко

Я перестала приносить домашнюю еду на работу, чтобы не баловать коллег. Их некогда белые чайные чашки покрылись толстым темно-коричневым слоем чайного осадка, а посуда в раковине копилась весь день – я просто прекратила ее мыть. Мужское население мне отвечало не менее «достойно»: отлучением от операционной, бойкотом и перевязками самых сложных пациентов.

      Так продолжалось месяца полтора. Вдруг один из хирургов позвал меня на ассистенцию. Это был тот самый Герцог. Он словно взял надо мной шефство. За первые недели в ординатуре я уже успела понять, кто тут с руками, а кто чистый теоретик. Он был из первых. Высокий, широкоплечий, с крупными чертами лица и добродушной улыбкой – настоящий сибиряк. Когда он смеялся, смеялось все его тело, а когда пальпировал пациента, определяя патологию, его ладонь покрывала всю поверхность живота. Я и сейчас, по прошествии 19 лет, узнаю его руки по форме пальцев и ногтевых пластин. Он курил трубку, и утром, заходя на территорию больницы, я понимала, кто из нас пришел на работу первым. Это был единственный период в моей жизни, когда мне нравился запах табака. А аромат его Fahrenheit лишал меня покоя, и по сей день является моим фаворитом среди мужских запахов. Но эти эмоции я переживала внутри, внешне все было более чем невинно: я к нему на «Вы», а он был единственным, кто не проявлял ко мне полового интереса. Только учеба, только работа, только ее величество Хирургия.

      Андрей Андреевич был единственным, кто относился ко мне серьезно, постепенно раскрывая для меня секреты ремесла, от меня требовалось только внимать и бесконечно писать истории болезни (компьютеров тогда еще не было). Я дежурила сутки через сутки, буквально жила в больнице, но это не утомляло, наоборот, я летела на работу. Через полгода на моем личном ординаторском счету было несколько десятков самостоятельно выполненных операций. На кафедре на меня посмотрели другими глазами, словно говоря: «О, а она что-то может». Но самый большой комплимент я получила от Учителя, когда он отправил меня делать аппендэктомию (удалять аппендицит), а в помощники дал мне студента, сказав: «Ты не должна привыкать к рукам одного ассистента». Помню, как я обиделась на него тогда, думая, что ему просто лень подниматься с дивана, и побрела в операционную. Работала спокойно, без лишних движений, студент почти не мешал, хоть и изрядно нервничал. Помню, когда наложила последний шов на кожу и единым движением срезала нитки, услышала за спиной голос Герцога: «Эх, словно сам делал!» Оказывается, он всю операцию тихонько простоял сзади и наблюдал.

      Два года ординатуры пролетели как одно мгновение, из нее я вышла готовым хирургом. Кстати, обучал он меня не потому, что увидел во мне какой-то талант к хирургии, как я, наивная, полагала, а на спор с кафедральными сотрудниками, которые утверждали, что из меня не будет никакого толку. Хорошо, что я узнала об этом, только когда мы с ним танцевали белый танец в день моего выпуска из ординатуры.

      За окном начинало светать, на горизонте появились первые лучи восходящего солнца, возвращая меня к реальности.

      04:31.