Говорящий со звездами. Станислав Булетов

4-ое августа. 1853 год

      В динамиках моего приемника раздавались какие-то странные песнопения.

      – Застыли в янтаре грядущие столетия…

      Понятны и легки другие времена…

      голос имел какой-то странный акцент, я такого еще ни разу не слышал, такое исполнение придавало этой песне приятную на слух необычность.

      – На утренней заре смущенно наши дети,

      Однажды повторят другие имена…

      я невольно заслушался.

      – …Им наш безумный век не даст заснуть спокойно,

      Мы связаны одной разлучницей судьбой,

      Но в гуле синагог и звоне колоколен,

      Они еще не раз помянут нас с тобой…

      Меня прервал встревоженный голос Меломана.

      – Ты его тоже слышишь, или это только мой глюк?

      – Да, – ответил я, стараясь, чтоб мой ответ звучал как можно спокойнее.

      – И, что ты об этом думаешь?

      – Хорошо поет.

      – Саня я серьезно, я уже пытался по этому каналу связаться с этим певцом.

      – И как?

      – А ни как, ноль ампер, но это голос именно пилота Коршуна.

      – Вить, а может его передатчик работать только в одном направлении? – осенило меня.

      – Конечно, скорее всего, именно так и есть, но меня интересует, чё нам дальше делать?

      – Просто подлетим ближе и помашем ему ручкой, ты ведь и сам знаешь, что мы по-другому просто не можем поступить. А вдруг он ранен или неисправен флугер? Как думаешь, на сколько времени у него хватит воздуха, а мы ведь даже не знаем, сколько он тут висит. Если федерация узнает о том, что мы его тут бросили, нас просто лишат возможности пилотирования до конца наших дней или еще того хуже в каталажку упрячут, а мне бы этого очень не хотелось.

      – Да ты, конечно же, прав, но все как-то…

      Виктор не договорил. Признаться, я и сам был не в восторге от того, что нам предстояло сделать. Но действительно по общепланетному соглашению мы не могли просто пролететь мимо и это действительно чревато последствиями. Любой космический корабль был обязан предпринять решительные действия при получении сигнала бедствия или при попадании в ситуацию, подобную нашей. По этому мы двинулись на встречу неизвестности. По дороге я связался с Альбиной, в краткой форме обрисовал сложившуюся ситуацию и попросил выдвинуться к нам. Все это время в эфире продолжала звучать тихая и очень грустная песня неизвестного певца.

      – Ты – слезы глаз моих, ты – губ моих улыбка,

      Нечаянный разрыв в цепочке неудач,

      Ты пела о любви, неведомой мне скрипкой,

      Даст бог и у тебя появится скрипач…

      Аля с Димкой подлетели к Коршуну одновременно с нами. Я остановил свою машину на расстоянии около трех метров от флугера найденного нами грустного певца, и заглянул в его кабину. Он откинулся на спинку своего кресла и, заложив руки за голову, продолжал напевать.

      – Когда-нибудь зима закончится в апреле,

      Погаснут белых гор седые миражи,

      Пусть