Дети блокады. Михаил Сухачев

и казалось, вот-вот врежутся в землю, то взмывали высоко вверх, растворяясь в синеве неба.

      И вот в один из таких моментов, когда два вражеских самолета, почти вертикально набирая высоту, как бы замерли на месте в верхней точке, раздался приглушенный треск пулемета, и один из фашистских самолетов там же, в вышине, мгновенно развалился на части.

      Второй немец успел перевести самолет в пикирование. Похоже, он хотел уйти на свой аэродром. Но теперь два наших истребителя стали по бокам и короткими очередями не давали ему выйти из крена. Через какие-то секунды от немецкого самолета отделилась точка, и тотчас над ней вспыхнул купол парашюта, а самолет врезался в землю.

      Виктор зачарованно следил за боем. Он мысленно был в одном из самолетов нашей отважной пары и в то же время, наблюдая со стороны, «подсказывал» летчикам, где фашисты. Кажется, с того момента, как начался воздушный бой, он перестал дышать. И вдруг почувствовал, как кто-то схватил его за руку и крикнул: «Гляди!»

      Это была жуткая картина.

      К земле круто снижался наш третий истребитель, за которым полыхали языки пламени. Еще миг – и в центре озера вместе с фонтаном брызг взвилось громадное облако пара…

      К трамвайной остановке ребята возвращались без гильз, в подавленном состоянии. Сбили нашего летчика! Как же так? В кино наши всегда выходили из боя победителями…

      Глава 5

      Ночью 6 сентября завыла сирена. Первой проснулась сестра Анна.

      – Господи, когда это все кончится?! – взмолилась она. – Выключите радио! Я же устаю как собака!

      Виктор спал на полу ближе всех к репродуктору. Он впотьмах нащупал шнур и, прежде чем дежурный МПВО объявил: «Граждане, воздушная тревога!», выдернул вилку из розетки. Но через секунду раздался страшный грохот. Дом вздрогнул. Задребезжали окна. Это было не похоже на взрыв снаряда – сухой, короткий и звенящий. Этот взрыв, скорее, напоминал раскат грома – мощный, объемный и продолжительный. В наступившей после этого тишине слышался лишь шепот матери: «Господи, Царица Небесная, сохрани и помилуй…»

      – Зажгите свет! – попросила Галя.

      Опять Витьке пришлось шарить по стене в поисках выключателя.

      Вспыхнул тусклый, вполнакала, свет. Все сидели с напряженными, испуганными лицами.

      – Алексеевна, вы спите? – прозвучал в коридоре голос соседки – учительницы географии Клавдии Петровны.

      – Нет, заходите!

      – Одной страшно. Что это? Может, бомбят? – заговорила учительница, плотно кутаясь в одеяло.

      Теперь на улице отчетливо слышались уже знакомые далекие глухие разрывы зенитных снарядов.

      – Ма, я схожу гляну? – попросил Витька.

      – Сиди дома. Что ты узнаешь? Все попрятались.

      Одновременно с раскатом следующего взрыва погас свет.

      – Всё, выключили, – тихо сказала учительница.

      – Кто – свои или немцы? – с раздражением от усталости спросила Анна.

      Ей никто не ответил.

      Анна работала хирургической