Вещие сны Храпунцель. Дарья Донцова

Экая ты умная! Не один год они жили у нас, потом уехали.

      – Значит, у Сергея все же были друзья, – пробормотала я, – Майя Трошина и Владимир Николаевич. Фамилию его помните?

      – Знаменитая тогда, политическая! – засмеялась Липа. – Такую не забудешь. Маркс! У тебя телефон мигает.

      Глава одиннадцатая

      – Ты где? – отрывисто спросил Михаил.

      – Беседую с соседкой Джейн, – объяснила я.

      – Быстро иди к ней домой, – велел Вуколов, – я нашел Кабанову.

      От глагола «нашел» у меня сжалось сердце.

      – Она жива?

      – Тревожный чемоданчик у меня всегда с собой, я сделал, что мог, вызвал «Скорую». Поторопись, – сказал Миша.

      Я встала.

      – Олимпиада… э… э…

      – Да не люблю я отчество, – отмахнулась хозяйка, – телефон громкий, говорят тебе, а мне слышно. Пошли вместе. Может, и моя помощь понадобится.

      Мы быстро оделись, добежали до участка Кабановой, вошли в открытую теперь калитку, дошли до двери дома и очутились в холле.

      В нос ударил противный запах.

      – Чем воняет? – поморщилась моя спутница. – Гнильем каким-то.

      В прихожую из коридора выглянул Вуколов.

      – Лампа! Кто это с тобой? «Скорая»?

      – Медсестра широкого профиля, – представилась Липа, – а вы машину по какому адресу вызвали?

      – По тому, где Кабанова живет, – ответил Миша, – по прописке.

      – Ой, нет, надо иначе, – занервничала моя сопровождающая, – дайте телефон.

      Я протянула ей свою трубку.

      – Алло, – через секунду закричала Липа, – диспетчер, не тот адрес Кабановой дали. Надо улица Рабочая, дом семнадцать. Ага! Официально переулок Октябрьский, но подъезд с другой стороны.

      Олимпиада сунула мне мобильный.

      – Держи. Где Евгения?

      – В гостиной, – ответил Вуколов, – а может, это столовая. Дышите через раз. Главное, по коридору пробраться, в комнате меньше воняет. Давай, Лампа.

      Я вошла в полутемное помещение.

      – Свет здесь где зажигается?

      – Фонарик в айфоне, – хмыкнул Миша, и тут же вспыхнул узкий луч, – любуйся.

      – Из чего здесь стены? – удивилась я. – Странные какие-то!

      – Около них сложены до потолка пачки старых газет, журналов бог весть за какие годы, самих стен не видно, – вздохнул Миша. – Идите осторожно, пыльно здесь, грязно.

      Мы вошли в комнату, которая, возможно, служила столовой. На грязном до безобразия диване лежала Кабанова.

      – Матерь божья! – воскликнула Липа. – Ну и бардак! Ну и жуть! А с жадиной что случилось? Тю! Да она спит! Храпит, как всегда! Небось очередной вещий сон Храпунцель видит!

      – Кто? – не поняла я.

      – Храпунцель, – повторила Олимпиада, – сказка есть про Рапунцель. А у нас Храпунцель. Вещие сны, видишь ли, она видит. Одно время Женька по соседям ходила, говорила:

      – Я могу любую проблему решить. Скажите, в чем дело, вечером лягу спать, мне вещий сон привидится, и я буду знать, как вам помочь. Я сновидица-пророчица.

      Ага!