Крокодилова свадьба. Денис Лукьянов

церемониймейстер покрутил сосуд. Осколки тьмы продолжали собираться в густую массу, и вскоре за окном – как и в комнате – стемнело окончательно.

      Честер потряс баночку. Там, внутри, за стеклом, словно проснувшись, что-то засветилось – что-то, не имеющее четкой формы, но двигающееся и источающее призрачно-зеленый, с нотками белого, свет. Маленький огонек несколько раз ударился о стенки сосуда.

      Чернокниг поднес баночку к губам и прошептал:

      – Ничего, осталось потерпеть еще немного. Совсем чуть-чуть, и ты сможешь полетать, – потом церемониймейстер замаялся и добавил с опаской. – Что бы ты ни было.

      А после наступила ночь, по волнам которой плыли аморфные сны, штурмуя головы спящих и рождая новые идеи, новые образы, новые видения и все, что только сны могут создать.

      В высоком окне высокого и узкого дома Честера Чернокнига мерцал маленький призрачно-зеленый огонек, который можно было разглядеть, только очень-очень внимательно вглядевшись в окно.

      Но разве подглядывать в чужие окна – это прилично?

      Глава 3. Сон в весеннюю ночь

      Где-то в бескрайних просторах космоса – если вы в его существование вообще верите – сталкиваются кометы, разлетаясь на сотни мерцающих и шипящих осколков, шарами для боулинга с грохотом ударяются друг о друга астероиды, фейерверками из непостижимых цветов взрываются галактики, кубиками конструктора рассыпаются созвездия. Список можно продолжать долго, но сократим до простого – там же происходит остальная красота, которую так часто можно увидеть на картинках.

      В общем, хаос творит невероятные образы, да и не только образы – он просто творит. У порядка так никогда не выходит – он слишком уж педантичен и боится, как бы чего не вышло, как бы что-нибудь оказалось не на своем месте.

      Все, что происходит в этих невероятных просторах гуталиново-тряпичной черноты, творится и в сознании, когда его захватывают душные и вязкие, как плавленая ириска, сны. Мысли, образы, впечатления сталкиваются и взрываются непонятно чем – отсюда вам люди с головами коней, говорящие животные и другие ночные бренди. Да и вещие сны шатаются где-то в этой же категории, как бедные родственники.

      Так и в голове Шляпса этот хаос – который отвечает не только за сны, космические картинки и даже магию, а за вещи и куда более серьезные – развлекался, как мог.

      Господин Диафрагм загорал на пляже – почему-то в одежде. Но, в конце концов, это же сон, тут это не самая странная вещь, которая может приключиться.

      Вот парящие над морем платья Бальзаме Чернокнига еще стояли отдельного внимания – и то, потому что кричали они прямо как чайки.

      Шляпс загорал и наслаждался тишиной – парящие платья не в счет, главное, что не говорили люди. Это было неописуемым ощущением – наконец-то хоть на какое-то время оказаться в месте, где тебя никто не дергает и ни трогает. И пускай это всего лишь сон.

      – Не подскажете, а сколько времени?

      Люминограф аж подпрыгнул – не просыпаясь, естественно.

      Над