Облучение. Татьяна Чекасина

домашние бросились ко мне, сделав вид, что хотят пригласить к завтраку (такого не водилось, чтоб человека целой толпой звали к столу!) И говорят: «Иди, остынет». Им хватило ответа в одном моём взгляде! Как я их люблю!

      4

      Мы с Кукурузовой после праздника на работе поджидали новую сотрудницу с огромным нетерпением.

      – Извините, заспалась! – вбежала опоздавшая Лёка в белой блузке, в кружевах (как невеста).

      И «жених» влетел, слишком смело и небрежно. Бумаги в его руках дрожали, будто сердце – компрессор, вроде того, что за окном долбил асфальт (каждую весну на том же месте).

      – Здравия желаю! – нам, и – к Лёке. Что сказал – не слышали, заглушил треск с улицы.

      Её ответ в промежутке работы отбойного молотка:

      – Нормально.

      Он – к дверям. Мы с Кукурузовой успели проорать:

      – Документы, Сергей Григорьевич!

      Швырнул папку на край моего стола. Лёка выскочила следом. Мы – к окну. Видим, парочка идёт двором порознь, но близость крайняя. Остановились возле клумбы, где проросла вольная трава. Жестикулируют: она – обеими руками, он – скованно одной. Вторая его рука в кармане брюк. Это против Устава: если старший по чину, нечем будет отдать честь. У них всё произошло – переглядываемся мы, скорость космическая.

      Вернувшись с перерыва, слышим:

      – Мне давно надо было в батальон! Всё великолепно! Позвоню вечером. Милка, не плачь.

      Ей «давно надо было в батальон»… «Милка, не плачь» (подружка, видимо, тоже чья-то дочурка). Делать обеим нечего, только висеть на телефонах, и домашние у них, наверняка, имеются. Нам – шиш поставят. Кукурузова (её все боятся) запыхтела, ну, в точности паровоз, готовый к отправке:

      – Сергей Морковников прочно женат.

      – О, да!

      Было приятно видеть, что Лёка тоже испугалась Кукурузову, а, может быть, притворилась в надежде, что отвяжемся. Чего захотела! В конце концов, мы несём моральную ответственность за то, что происходит на пространстве «спецчасти»! В нашем тандеме я – амортизатор:

      – К сожалению (надо бы – к счастью, да оговорилась), он любит жену. Она – идеал женщины. Во всём военном oкруге – первая красавица. «Сдобная»: здоровье, мощь.

      – О, да, – повторила девица с ученической покорностью.

      Вдохновившись реакцией (в душе я наставник), начинаю обрисовывать деток нашего героя: дочку, похожую на Инну Викторовну, «красивенькую булочку», мальчика, – копия Сергей Григорьевич («Мой папа – товалищ капитан»). Кстати, сынишку тоже зовут Серёжей.

      – Дети без отца – наполовину сироты. Вот я потеряла родителей рано, – заводит суровую песню Кукурузова.

      – Конечно, – одёргиваю её взглядом. В мои обязанности входит управление этим асфальтовым катком. – Дети – цветы. И незачем разрушать крепкую офицерскую семью, тогда как есть холостые. Эдуард Носырев, например, молодой лейтенант.

      – Счас пожалует за своей писаниной, – небрежно обещает Кукурузова.

      С этим офицериком мы не вступаем в разговоры, и без того он болтлив,