Вне времени, вне игры. Анна и Сергей Литвиновы

ногу или тем более в тапочках, – Варвара прошла, куда указывали.

      Малыш, понявший, что веселому вниманию матери пришел конец, издал недовольный возглас. Мария подхватила его на руки и сунула бутылочку с соской. Малец зачмокал.

      Расположились на кухне. Крошечное, как во всех советских пятиэтажках, помещение служило не только для приготовления пищи, но и своего рода малой гостиной. Вокруг стола размещались две табуретки и детский стульчик. Мария опустила в него маленького человечка и закрыла барьерчиком. Володечка принялся яростно наяривать подслащенный чаек.

      – Меня интересует происхождение Игоря Сырцова, – немедленно взяла быка за рога Варвара. – Ведь это не родной ваш брат?

      – С чего вы взяли? – пробормотала, отведя глаза, сестрица.

      – Давайте не будем отнимать друг у друга ценное время. Причем вы, предупреждаю, можете этого времени потратить значительно больше. Вы чего хотите? Чтобы вас вызвали повесткой? Задержали? Любой прокурор запросто подпишет ордер. С кем Володечку тогда оставите? Будете сидеть в КПЗ и молить, чтобы вас на допрос вызвали, поскорее всю правду рассказать – но мои коллеги торопиться не станут. Могут и на тридцать суток продлить задержание.

      Мария понурилась. Потом с вызовом вскинула подбородок:

      – Да, да, Игорь у мамы приемный. И что?

      – Ничего. Расскажите, откуда он взялся. Кто его настоящие родители?

      – Я не знаю. Наверное, он детдомовский.

      – Наверное? – подняла брови Варя.

      – Я не знаю в точности, что произошло. Мне тогда семь лет было.

      Сыночек Володечка, напившись, запустил бутылку в угол кухни и расхохотался.

      – Я сейчас дам тебе – кидаться! – замахнулась на него мамаша. Этот жест дал понять Варваре, сколь она напряжена. Малыш отшатнулся и испуганно заныл.

      – Я вам верю, – подбодрила Кононова Марию. – Расскажите, что помните: как дело было.

      – Мы жили в Нарочинске. Папаша тогда уже ушел. Денег, как я понимаю, у матери было мало. Она бизнесом занималась. Ездила в Москву, там на ярмарке в Лужниках разные вещи скупала, а потом у нас в Нарочинске на базаре продавала. Тем мы и жили. А пока она в столицу вашу на рынок ездила, со мной и с сестрой бабушки сидели: то одна, которая с маминой стороны, то другая, по линии отца. И вот однажды мать уехала – и нет ее. Два дня, пять, неделю. Мы уж совсем с сестренкой изнылись, боялись, что мамочка не вернется никогда – тогда ведь, даже мы знали, коммерсантов убивали. Но потом нет, ура, возвращается, а с ней мальчонка лет трех. И говорит она: это ваш новый братик, звать Игорьком, прошу любить его и не обижать. Мы к ней приступили, начали выспрашивать, почему да откуда – но она ничего не рассказала. Только сказала, что теперь у нас есть деньги и мы должны переехать. Она продала нашу однушку в Нарочинске и здесь, в Благодатном, трешку купила. И переехала. Денег у нее действительно много было, потому что мы тогда всю мебель новую купили, и компьютер, и для нас с сестрой приставку «Денди». Мы потом, когда выросли, иногда маму пытались